(28.05.2002)

Экспедиция клуба "Приключение"на вершину Северной Америки пик Мак-Кинли, 6194 м

ДНЕВНИК МАТВЕЯ ШПАРО

(Информация передана по каналам связи ИНМАРСАТ при поддержке ГП “Морсвязьспутник”)

12 мая 2002 г. Базовый лагерь.

12 мая мы посетили станцию рейнджеров в Талкитне. Там узнали, что сейчас на склонах Мак-Кинли находится около 300 человек, но информации о том, что кто-то поднялся на вершину нет. Мак-Кинли каждый год штурмуют около тысячи человек. На вершину поднимаются около половины, но 3-4 человека остаются в снегах Мак-Кинли навсегда.

Базовый лагерь на Мак-Кинли не сильно отличается от подобных альпинистских стоянок, например, в Гималаях. Располагается он на высоте 2200 м. Изначально здесь всего две палатки: палатка администратора ледового аэродрома и палатка рейджеров. С началом мая сюда начинают летать самолеты из Талкитны и привозить альпинистов всего мира, собирающихся совершить восхождение на вершину Северной Америки. Постепенно склон заполняется пестрыми палатками: красными, желтыми, оранжевыми. Иногда, когда из-за нелетной погоды здесь скапливается много спустившихся с вершины альпинистов, число палаток достигает 150-200 штук. Получается настоящий город.

В хорошую погоду самолеты в ледовом аэропорте взлетают и садятся постоянно. При этом горовосходителей не много. Большая часть прилетевших – это туристы, которые прибыли в базовый лагерь на “экскурсию”, которые своими глазами хотят увидеть людей, способных испытывать все мыслимые и немыслимые лишения, но попытаться подняться на вершину.

Каждый человек, желающий подняться на Мак-Кинли, сначала должен побывать в штаб-квартире рейнджеров в Талкитне. Этой маленькой деревушки на пути к вершине Мак-Кинли не миновать. Только отсюда летают самолеты в базовый лагерь. Здесь собираются люди со всего мира. Мы встретили ребят из Франции, Швейцарии, Японии, Канады. Но большинство – американцы. Аляска для них – это уникальное, притягательное место. Я встречал многих американцев, очень гордившихся тем, что они побывали на Аляске. Что уж говорить о тех, кто покорили и пытались покорить Мак-Кинли?

Рейнджер в базовом лагере – царь и бог. Он проверяет разрешения на восхождение, выдает бензин, следит за порядком. В его власти выписать штраф за не соблюдение правил. Правила, в основном, касаются мусора, и способов его захоронения. Мы были поражены: как можно сохранить эту территорию в такой чистоте, притом, что через лагерь проходит до 100 человек в день. Секрет простой – основное правило рейнджеров: все, что привезено на гору, должно быть вывезено. Почему чистоту нельзя сохранить на Эльбрусе или пике Ленина - тоже весьма популярных в мире вершинах? Видимо, не хватает культуры, и нет государственной заинтересованности.

Перепад высот между базовым лагерем и вершиной 4 км. А путь по прямой – около 35 км. Очень трудно найти что-то похожее на Мак-Кинли в других горах. На Эльбрусе восхождения начинают с отметки 3800 м, а высота горы – 5641 м. Базовый лагерь под пиком Ленина располагается на Луковой поляне. Это высота 4200 м, а вершина – 7134 м. На Эвересте перепад высот 3300 м: базовый лагерь – 5500 м, вершина - 8848 м. Везде линейные расстояния от базового лагеря до вершины меньше, чем на Мак-Кинли.

16 мая 2002 г. Лагерь 1, высота 2400 м

Сегодня впервые удалось спокойно сесть за дневник. Два первых рабочих дня прошли. Вчера, 15 мая, проводили домой журналистов, и перетаскивали грузы из базового лагеря. Сегодня весь лагерь перенесли на высоту 2400 м. Мы тащим с собой 4,5 км веревки, продуктов и бензина на 30 дней, двойной комплект лагерного снаряжения. Каждый из нас переносит по 150-160 кг груза, значит общий “вес” нашей экспедиции составляет около полутора тонн.

Еще в Москве мы с моим заместителем по альпинистским делам Олегом Банарем решили, что для обеспечения безопасности каждая связка-двойка должна иметь дублированный комплект оборудования - палаток, спальников, примусов. Это сделано для того, чтобы с установкой лагерей на пути к вершине не возникало задержек. Перепад высот между лагерями 200 м. Расстояние по прямой более 7 км. А значит со всеми зигзагами, мы прошли все 10 км. Ребята, которые сидят в лыжных снарядах, на первом этапе показали себя молодцами. Игорь Ушаков дошел до “Лагеря 2400” за 4 часа, Гриша Царьков – за 6. Игорек – молодой, сильный, импульсивный, не очень думающий о том, что силы надо экономить. Григорий – его противоположность. Когда тебе 43 года, то ты обладаешь огромным опытом, особенно, если часть жизни ты прожил инвалидом в России. Этот опыт и помогают ему правильно расходовать свою энергию. Степан Гвоздев, который очень сдружился с Царьковым во время подготовки к экспедиции, называет его стратегом. Я был поражен, когда увидел, как в середине пути Гриша слез со снаряда, достал мазь и натер лыжи для лучшего скольжения. Было 13 часов, стояла жара, и снег начал подлипать к лыжам. Больше этого не сделал никто…

17 мая 2002 г. Лагерь 1, высота 2400 м

Встали в 6 утра. Задача сегодняшнего дня - сделать заброску на высоту 3000 м. Рабочий день выдался долгим и очень трудный. Все сильно устали. Расстояние между лагерем ¹1 и лагерем ¹2 семь километров, перепад высоты 600 м. Уклон довольно большой. 70-килограмовые сани так тянут вниз, что “камусы” не выдерживают и лыжи проскальзывают при каждом шаге. Это приводит к частым падениям.

Ближе к финишу я стал думать, сколько времени Игорь и Гриша затратят на преодоление этого участка. Ведь почти на всем пути здесь придется вешать веревки. На отметку 3000 м я с доктором Соболевым поднялся к 17 часам. Установили палатки, и пошли вниз. Спуск занял 30 минут.

20 мая 2002 г. День 6

Игорь Ушаков и Григорий Царьков поднялись из лагеря №2 в лагерь №3. На это им понадобилось примерно пять часов. Олег Банарь и Витя Агафонов разведали дальнейший путь наверх и оставили заброску за перевалом Винди Конер (Windy Corner, “Ветреный угол”), на высоте, примерно, 4100 м. Вернувшись, они сообщили, что можно за день дойти до отметки 4200 м, но это потребует очень много сил. По их мнению, разумнее организовать еще один лагерь на высоте 3800 м. Так и решили: завтра ставим лагерь №4 на высоте 3800 м.

21 мая 2002 г. День 7

Соболев, Смолин и я спустились в лагерь №2 для того, чтобы помочь ребятам поднять оставшиеся грузы в лагерь №3. Внизу мы были в 8 утра, но выйти наверх смогли только в 10 часов. Пришлось долго упаковывать груз, хотя на вечернем сеансе радиосвязи я просил, что бы к нашему приходу груз был уже весь собран.

Собирая мусор, я нашел две пустые четырехлитровые канистры из-под бензина, что довольно странно, т.к. топливом мы начали пользоваться только 2 дня назад. Выяснилось, что ночевавшие здесь ребята, решили помыться. Это не очень приятно: если уж мыться, так всем, а не использовать общественный бензин ради прихоти трех человек.

В лагерь №3 мы поднялись к 11 часам. К 11:30 сюда спустились Олег Банарь и Степан Гвоздев, которые побывали на высоте 3800 м и установили там одну палатку.

Собравшись вместе, устроили общее собрание. Олег Банарь настаивал на том, чтобы мы как можно быстрее начали заносить грузы на отметку 3800. Туда подниматься всего полтора часа и можно сделать несколько ходок. Я же настаивал на организации ревизии продуктов и снаряжения. Обсуждение затянулось больше чем на час. В конце дискуссии Максим Богатырев предложил устроить день отдыха, который, по плану, должен быть раз в 6-7 дней. Олег был явно против, я же решил пойти на встречу предложению Макса. Конечно, жалко тратить на отдых день хорошей погоды, но сейчас мы идем с опережением графика. Разговор проходил раздраженно, и я поскорее решил его закончить. Общение дается трудно. Что можно возразить в ответ на заявление: “Мы не устали, но если сейчас не будет выходного, то потом наступит время, когда на восстановление потребуется 2-3 дня и не известно поможет ли это”.

В результате, было принято следующее решение: сегодня день отдыха, но если кто-то захочет сходить наверх, то это не возбраняется. Захотели трое: Степан Гвоздев, Олег Банарь и доктор Соболев. Вечером они сделали небольшую заброску на 3800 м. Виктор Афанасьев провесил 400 м перил, т.к. уже начались крутые склоны и есть куда падать. Оставшиеся поставили в лагере еще две двухместные палатки и большую палатку “Зима”, подготовили примусы и бензин.

22 мая 2002. День 8

Сегодня дежурили Максим Богатырев и Саша Губаев. Эта пара старается выделиться. Причем не в чем-то хорошем, а просто быть не как все. Характерный пример: сегодняшний завтрак был сварен вчера вечером, а утром только разогрет. В результате, дежурные потратили больше времени, больше бензина, пища подгорела, часть ее пришлось выкинуть. Игорь Царьков и Гриша Ушаков поднялись в лагерь №4 на высоту 3800. Я вместе с Олегом Банарем и Степаном Гвоздевым установили на высоте 4200 м очередной лагерь, чтобы уже завтра Игорь и Гриша смогли перейти туда. Стоит отличная погода: светит солнце, ветер если и есть, то слабый. Но прогноз, который мы получаем от рейджеров, предсказывает ухудшение погоды.

Надо, пока есть время, забираться как можно выше. Тем более, что от следующего лагеря нас отделяет перевал Винди Конер, который в плохую погоду становится непроходимым. Мы занесли на 4200 м пять палаток, примуса, канн, немного еды. Когда начали устанавливать ветрозащитную стенку, я разорался на Олега. Он все время отвлекается, с кем-то разговаривает. В принципе, в этом нет ничего плохого, т.к. своею работу он делает отлично. Видимо, на меня подействовал тяжелый переход и высота. Я чувствовал себя очень виноватым перед ним, и спустя полчаса извинился. Олег каждый день показывает себя с лучшей стороны. Его рюкзак или сани всегда тяжелее, чем у других, он всегда стремиться идти вперед и что-то делать. Олег очень опытный альпинист, но не кичится этим. Правда, ему не хватает жесткости и решительности для того, чтобы соответствовать должности моего заместителя по альпинистской части и многие этим пользуются. Но если где-то вместо меня появляется Олег, то я спокоен. Там все будет хорошо. Некоторые ребята упрекают его в том, что он не высказывает свое мнение, а ориентирован на меня. Может быть, в мелочах это и так, но в принципиальных вопросах мы сначала вырабатываем общую позицию, и только потом выносим ее на обсуждение команды. На отметке 4200 есть стационарный лагерь рейнджеров. Они сообщили, что за последние 7 дней у них было 10 спасательных работ. Вызвано это тем, что люди очень сильно расслабляются при хорошей погоде. Все десять упали из одного места – с длинного и крутого траверса, который от отметки 5200 м выводит к перевалу Денали (Denali Pass), 5800 м.

Спустившись вечером в лагерь №3, долго не мог заснуть. В голову лезли всякие мысли о том, что нужно делать дальше, как работать, где ставить лагеря. Я не важно себя чувствую.

С высоты 3400 м, на которой установлен лагерь №3, хорошо видна тундра в долине. Над ней висит полоска кучевых облаков. Облака далеко от нас, но находятся на одной с нами высоте. Мне виден их профиль. Нижняя часть облаков плоская, а верхняя как огромный горный массив со своими пиками и долинами. Солнце освещает их красными лучами, все окрашено в белые или розовые цвета. Облака простираются до самого горизонта, и создается впечатление, что горы повсюду.

До “Лагеря 3400” альпинисты останавливаются в произвольных местах, здесь же обязательно ночуют все. На следующий день восходители поднимаются на перевал Винди Конер (4100 м), к которому ведет несколько крутых взлетов. Первый называется Мотосайкл Хилл (Motorcycle Hill), по-русски - “Холм мотоциклистов”. Если подняться по нему метров на 500, то весь лагерь виден как на ладони. Белый склон внизу пестрит разноцветными палатками. Постоянно здесь стоит порядка 20-30 палаток, объединенных в группы по 2-3. Вокруг каждой группы сооружены ветрозащитные стены. В один из дней я обратил внимание на две спускающиеся группы: французов и американцев. Обе команды поднялись на вершину: французы на 7-ой день, а американцы – на 23-й день. И те, и другие сказали, что здесь лето. А за перевалом – зима: суровые ветры и снегопады. Их рассказы снова меня убедили в том, что решающим фактором успешного восхождения является погода. Хорошая погода держится последние десять дней, поэтому французам удалось быстрое восхождение. Те, кто возвращается с горы, стараются максимально облегчить свой багаж перед долгим спуском к ледовому аэродрому. Раздают другим командам оставшиеся продукты и бензин. Одна милая испанка предлагала продукты Саше Агафонову. Тот ничего не понимал, и мне пришлось перевести ему, что хочет эта симпатичная женщина. Я попросил пойти и посмотреть, что у нее есть, но брать только самое вкусное: сыр и мясо. Всего остального у нас в избытке. Планируя наше восхождение, мы рассчитывали на 40 дней, но еды и бензина взяли лишь на месяц. По опыту знаю, что на высоте 4200 м, где мы собираемся организовать лагерь №5, аналогичных предложений будет более чем достаточно. И нет ничего зазорного в том, чтобы что-то взять. На Мак-Кинли так поступают все, не зависимо от того русский ты, англичанин или американец.

“Лагерь 3400” явление интернациональное - такая большая альпинистская тусовка. Восходители из разных стран мира ходят в гости друг к другу и знакомятся. Очень многие знают о нашей с отцом Дмитрием Шпаро экспедиции через Берингов пролив в 1998 г. Вчера я познакомился с ребятами из Австралии, которые много слышали о яхте “Апостол Андрей” нашего Клуба “Приключение”.

Многие из встреченных нами восходителей удивляются тому, что я, не являясь профессиональным альпинистом, справляюсь с руководством такой экспедицией. Я отвечаю, что главное – знание людей, умение с ними общаться. Это у меня пока получается.

23 мая 2002 г. День 9

9-й день экспедиции только что закончился. Сегодня я остался в лагере №3, Царьков и Ушаков поднялись в лагерь №5, высота 4200 м. 400 м по вертикали они набрали за 9 часов. Банарь и Гвоздев сделали очередную заброску в лагерь №5 и спустились на ночевку ко мне.

24 мая 2002, день 10

Утром в лагерь №4 с высоты 4200 м спустилась четверка: Губаев, Афанасьев, Агафонов и Богатырев. Они должны перенести в четвертый лагерь грузы оставшиеся в лагере №3, чтобы завтра его можно было полностью демонтировать. Перед началом работы решили вместе попить чаю. Поступило предложение завтра разделится: кто-то продолжит таскать грузы, а кто-то пойдет на разведку выше отметки 4200 м. Я понимаю, что альпинистам техническая работа гораздо интереснее челночного таскания груженых саней. Но все-таки мы решили посвятить этому занятию еще день-два, чтобы иметь возможность всем собраться вместе на 4200 м.

В моем плане сегодня очередная заброска снаряжения в лагерь №5. Степан Гвоздев говорит, что для лучшей акклиматизации следует остаться ночевать здесь, на высоте 4200 м, поскольку все необходимое имеется. Теперь для нас не принципиально где ночевать: на отметках 3800 и 4200 сейчас стоят два полностью оборудованные лагеря. Срабатывает мой тактический принцип: иметь два комплекта лагерного снаряжения.

После того, как все побывали на высоте 4200, наших профессиональных альпинистов, включая Степана Гвоздева, охватило радостное возбуждение. Они вблизи увидели Спасательный кулуар (Rescue Gulley) и предстоящий маршрут подъема по нему. Близкая работа вдохновила их, теперь они смогут полностью реализовать себя и показать, на что они способны. По-моему мнению, сложная техническая работа, в которой можно себя проявить на сто процентов, всех сблизит.

25 мая 2002, день 11

Полностью сняли лагерь №3 на высоте 3400 м.

26 мая 2002, день 12

Сегодня сняли лагерь №4 на высоте 3800 м и всей командой поселились в лагере №5. Сюда, на отметку 4200 м, перенесли и все снаряжение. Наконец-то мы собрались вместе. Это первый наш совместный ужин за последние четыре дня. До этого команда была разбита на две, а то и три самостоятельно работавших группы.

Вечером произошел неприятный разговор по поводу питания. До этого времени у нас было довольно много продуктов неукомплектованных в рационы, поэтому я мало сосредотачивался на том, кто что ест. Сегодня я попросил, чтобы ребята подняли в “Лагерь 4200” 20 рационов из тех 30, что мы укомплектовали в Талкитне. Я планировал, что частью этих рационов будут укомплектованы верхние лагеря, а часть будет сбрасываться в общий котел по одному от каждой связки. Это обеспечит всем более или менее одинаковое питание. Примерно так было во время сборов на пике Ленина и на Эльбрусе.

Однако я встретил дружный протест Агафонова, Губаева, Богатырева и Афанасьева. Они сказали, что перефасовали свои рационы. Часть продуктов, которые им были не нужны, отложили, а те, что принесли наверх, уложили в рационы так, как им удобно. Этим они убили мою идею общего питания, кроме того большая работа в Талкитне и Анкоридже была сведена на нет. Я, Боря Смолин и Олег Банарь довольно сильно возмутились. Обидно, что только сейчас у этих ребят появились предложения по изменению наших рационов. Жалко, что это не произошло раньше: на Эльбрусе или на пике Ленина, а лучше всего в Москве, где мы очень много времени потратили на обсуждение вопросов питания. Тогда их все устраивало. Макс Богатырев сказал, что все они люди умные и имеют большой опыт руководства экспедициями и походами. Они все рассчитали, и продуктов им хватит.

То, что сделано, изменить уже невозможно. Я решил не настаивать на своем мнении, а лишь заметил, что это напоминает историю с палаткой. Как после этого можно говорить о том, что они стремятся быть в коллективе. Они вообще ни к чему не стремятся, а делают все так, как удобно им.

“История с палаткой” произошла в лагере №2. Когда я пришел в него, лагерь уже был

оборудован. Около большой “Зимы” стояло три двухместных палатки. Вокруг были построены снежные стены. Вечером я спросил, почему стоят только три маленькие палатки. Мне ответили, что Олег Банарь свою палатку сюда еще не принес (это соответствовало действительности), а еще одна палатка стоит метрах в 20 в стороне от лагеря. Там было обжитое место, от предыдущих биваков оставались крепкие ветрозащитные стены, вот Максим Богатырев и Саня Губаев решили сэкономить силы. Я сказал, что считаю это неправильным, все палатки должны стоять радом. На следующий день Олег Банарь еще несколько раз попросил их переставить палатку ближе. В конце концов, они, Губаев и Богатырев, сделали это, но с очень большим скрипом. При этом спросили у Олега: “Мы что и в туалет будем ходить по команде?”

Я решил применить тактику соглашения, если это касается чего-либо несущественного. Потому что, так или иначе, если каждый раз настаивать на своем, то слишком много получается споров и раздражения. Странно, что Саня Губаев, Макс Богатырев, Саня Агафонов и Витя Афанасьев - очень опытные альпинисты – работая в команде, не стараются подчиниться требованиям коллектива, а как можно больше показывают свое я. Олег Банарь настаивает на том, что бы перед началом работы в высотных лагерях, я еще раз напомнил всем основные цели и задачи экспедиции.

27 мая 2002, день 13

Сегодня день отдыха. Еще вчера вечером погода начал портиться. Хотя здесь это не называется ненастьем. Просто на высоте между четырьмя и пятью тысячами метров повисло облако, которое совсем не хотело улетать. Видимость упала до 5 метров. Иногда случались просветы, но чаще не было видно своих ног. За прошедшие сутки выпало около 30-40 см свежего снега. В такую погоду все равно бесполезно работать на склоне, к тому же это реально опасно. В лагере на 4200 сейчас собралось порядка двухсот альпинистов.

Утром Борис Смолин, Степан Гвоздев и доктор Соболев сходили за веревками, которые вечера оставили на перевале Винди Конер. Сейчас все занимаются своими делами: Агафонов бренчит на гитаре, Банарь пишет песни, остальной народ играет в нарды. Гриша Царьков и Игорь Ушаков катаются в снарядах по лагерю, поражая всех своей самостоятельностью. Макс Богатыре решил постричься. В роли парикмахера выступил Гриша.

Я пишу дневник и разбираюсь с телефонным хозяйством. Доктор в промежутках между сном проверяет медикаменты и приборы, проводит медицинские эксперименты. Я довольно долго разговаривал с ним. Соболев считает, что основная причина обморожения ног – это их влажность и, соответственно, постоянная влажность носков. У Гриши и Игоря ноги постоянно сухие и хорошо изолированы от внешнего холода, поэтому обморожения у них маловероятны. Доктор уверен, что парализованные ноги обморозить труднее, чем здоровые. Я спросил, нужно ли нам тогда было вести из Москвы датчики, для измерения температуры ног инвалидов во время движения. Соболев ответил, что они нам, безусловно, пригодятся. По ним легко будет следить за температурой кожи, но для обморожения надо, чтобы она опустилась ниже 0 градусов, а это практически невозможно. К такому выводу он пришел в процессе общения с профессором Аркадием Максимовым, который проводит вместе с нами научную программу. Аркадий руководит научным центром “Арктика” в Магадане. Вместе с нами в базовом лагере он занимался медико-биологическими исследованиями.

28 мая 2002, день 14, высота 4200

Видимо, нам предстоит провести здесь, в лагере ¹5, еще 5-6 дней. Я остался вместе с Царьковым и Ушаковым, а остальные ушли наверх. Губаев, Агафонов, Гвоздев и Банарь понесли снаряжение на высоту 5200 м. Богатырев и Афанасьев пошли вешать перила в Спасательном кулуаре (Rescue Gulley). Смолин и Соболев отправились на отметку 4600 м, чтобы выкопать пещеру в середине этого кулуара.

После обеда на лагерь снова опустилось облако, которое ушло только к девяти часам вечера. Удивительно, что снег продолжает идти и сейчас, хотя небо голубое и абсолютно чистое. Группы вернулись к 16 часам. Немного перекусив, большинство ребят сразу легли спать. Видимо, день для всех был трудный. Но все запланированное выполнено: Боря и доктор вырыли снежную пещеру, Витя и Макс провесили около 500 м перил в кулуаре, четверка занесла на отметку 5200 м палатки, бензин, четыреста метров веревки. Завтра продолжим работы.

Мы с нетерпением ждем, когда Витя и Макс закончат провешивать перила в Спасательном кулуаре. Тогда можно будет быстрее заносить грузы на отметку 5200 м. Для меня, Бори Смолина и доктора Соболева работа на крутом склоне будет отличной тренировкой.

Вчера мы слышали, как в облаках летел вертолет. Я отметил, что здесь в такую плохую погоду вертолеты просто так не летают. Видимо случилось что-то серьезное. Так оно и оказалось. Немец Томас Леммл (Thomas Laemmle) на высоте 6000 м спас человека. Сегодня я много общался с Томасом. Он живет на юге Германии, ученый, изучает проблемы адаптации людей к высоте. Кстати, его очень интересовали наши медицинские исследования. Кроме того, Леммл работает гидом в турфирме, сопровождает группы в Гималаях, горах Южной Америки, на Аляске. На Мак-Кинли он приезжает уже в пятый раз, совершил пять или шесть восхождений. Проходил довольно сложные маршруты на пики Хантер (Mt. Hunter) и Форакер (Mt. Foraker) в окрестностях Мак-Кинли.

27 мая Томас с напарником вышли из лагеря на 4200 м около 3:30. Они собирались подняться на вершину через кулуар Месснера. Дойдя до “Футбольного поля” (Football Field) - плато перед вершиной на высоте 6000 м - они увидели ледоруб и в 500 метрах ниже заметили ярко-желтое пятно. На снегу лежал человек с широко раскинутыми руками. Томас сказал: “Как Иисус на кресте”. Одежда на нем была задрана, и казалось, что он мертв. После тщательного осмотра выяснилось, что в теле еще теплится жизнь. Это был молодой американец, который накануне вышел из “Лагеря 5200” и так и не вернулся обратно. Видимо, по пути на вершину, а может быть и при спуске с нее, он потерял сознание и в таком виде пролежал более двенадцати часов.

Томас дал ему гексаметазон. В это время подошли три австрийца, которые сделали пострадавшему еще несколько инъекций. К сожалению, у них не было радиостанции. Они запустили сигнальную ракету, то из-за плохой погоды рейнджеры ее не увидели. Положив пострадавшего в чехол для спального мешка, Леммл и австрийцы спустили его немного ниже, в защищенное от ветра место. Здесь они решили поджаться какую-нибудь группу с радиостанцией. На их счастье, довольно скоро на “Футбольное поле” поднялась группа американцев. По их радиостанции вызвали рейнджеров.

Состояние пострадавшего было плохим: низкая температура тела, слабый, меньше 40 ударов в минуту, пульс, значительные обморожения. Единственная возможность спасти его жизнь была срочная эвакуация вниз на вертолете. Когда в небе появились спасатели, Томас надел свою альпинистскую обвязку на пострадавшего и прикрепил его к веревке спущенной с вертолета. Так, подвешенного на пятидесятиметровом конце, бедного американца и доставили в базовый лагерь. А оттуда – на самолете в госпиталь Анкориджа.

Сегодня поступила информация, что у парня сильные обморожения, но он жив. Я спросил Томаса, был ли спасенный в сознании? Леммл ответил, что у него был глубокий психический и физический шок, и, скорее всего, он ничего не понимал. И это хорошо, потому что лететь на веревке под вертолетом занятие не из приятных.

Человек, пролежавший в легкой одежде двенадцать часов в снегу на высоте более 6000 м, остался жив потому, что нашел его опытный человек, который смог оказать ему квалифицированную помощь. Таких, как Томас Леммл здесь очень мало и я видел, как спасатели в “Лагере 4200” приветствовали его.

29 мая 2002, день 15.

На календаре среда. Задача на сегодня - отнести дополнительные 800 м веревки в Лагерь 5200, который “открылся” вчера. Там установлены две палатки, есть топливо, питание, веревка, для организации перил выше отметки 5200 м. Погода портится, но мы - два Саши, Степа и я - все равно выходим в верхние лагеря по классическому маршруту. Параллельно с нами наверх двигаются Витя и Макс. Они поднимаются по маршруту, который мы запланировали для нашего восхождения через Спасательный кулуар. Задача этой двойки: повесить перила в кулуаре до Лагеря 5200.

Утром было очень холодно и ветрено, температура опустилась ниже минус 20 градусов. Мерзли руки и ноги. В середине склона мы обогнали одного американца, который вышел 12 часами раньше нас. Шел он очень тяжело, и кроме как “хай!” (“привет!”) ничего не смог нам сказать.

Такие высокие горы, как Мак-Кинли или вершины Памира и Гималаев, предъявляют особые требования к альпинисту. Здесь каждый предоставлен сам себе. Если уже нет сил и энергии передвигать себя дальше и выше, то никто тебя на вершину не затащит. И в экстремальной ситуации приходится рассчитывать только на себя. А горы всегда таят в себе такие ситуации, нежданные и опасные. Профессионализм альпинистов в том и состоит, чтобы предугадывать возможные осложнения, а если они все же случаются, то выходить из них полной командой, и с минимальными потерями пальцев рук и ног.

Классический маршрут между отметками 4200 м и 5200 м идет узкой тропой по довольно острому скальному гребню. Сегодня весь день стоял туман и пропасти справа и слева были не видны. Идти было не страшно. Поднявшись в Лагерь 5200 и попив чаю, я предложил Степану заглянуть сверху в Спасательный кулуар, где должна была работать наша двойка. Только я подошел к обрыву, как оттуда вылезли Афанасьев и Богатырев. В восьмидесяти метрах от верха кулуара у них закончились веревки. Взяв у нас стометровый конец, Макс и Виктор закончили организовывать страховочную нитку от пещеры на 4600 м до высоты 5200 м. По этим перилам мы к вечеру спустились до Лагеря 4200. В плохой погоде и минимальной видимости мы спускались в никуда, но по перилам это было просто и безопасно.

Вечером к нам в гости пришли голландцы альпинисты. По их мнению, наше мероприятие в большей мере политическое, чем спортивное, но это не мешает им всячески восторгаться нашими ребятами.

30 мая 2002, день 16.

Мы вчетвером перебрались в пещеру на 4600. Как говорят профессионалы Макс и Саня Губаев, наше убежище скорее похоже на снежный грот. В любом случае, это любопытное сооружение и мне раньше не приходилось ночевать ни в пещере, нив гроте. Пещера имеет довольно большой вход и идет вдоль склона. В процессе рытья Соболев и Смолин наткнулись на лед, и решили расширять ее, а не углублять. Толщина стен около 50 см. Но если прикрыть вход, то через стены проникает манящий ярко-голубой свет, от которого веет вечным холодом ледников. Это похоже на чертоги Снежной королевы. Эту сказку я читал дочери перед отъездом. Когда Герда нашла Кая, он выкладывал из льдинок слово “Вечность”. В моем представлении Кая окружал именно такой свет. Вообщездесь мысли о близких и любимых особенно сильны.

Каждый раз, когда кто-нибудь звонит домой, у всех вокруг поднимается настроение. Можно любоваться Борей Смолиным, когда он расспрашивает свою жену о детях и доме. Высокий, загорелый, с выцветшей рыжей бородой. Весь его вид говорит о мужестве и силе. А в голосе -нотки волнения, совершенно не сочетающиеся его внешностью. После разговора на его лице всегда улыбка и радость, он готов перевернуть весь мир. Эти положительные эмоции передаются всем окружающим, и радость становится общей.

1 июня 2002, день 18.

Доктор, Боря и я ночевали в пещере на 4600 м. Игорь Ушаков и Гриша Царьков спали рядом в палатке. К 12 часам к нам поднялись ребята, которые шли с заброской в Лагерь5200. Спустя 4 часа они вернулись и помогли Ушакову и Царькову спуститься в лагерь на 4200 м. Вслед за этим наша тройка тоже отправились на 5200 м, чтобы занести туда часть снаряжения и заночевать там для лучшей акклиматизации.

2 июня 2002, день 19.

Смолин, Соболев и я обустроили Лагерь 5200, и к вечеру спустились на отметку 4200 м, где отдыхали остальные ребята.

3 июня 2002, день 20.

В Лагере 4200 остались доктор Соболев, Боря Смолин, Гриша Царьков, Игорь Ушаков и я. Все остальные ушли наверх, чтобы в течение следующих двух-трех дней обустроить Лагерь 5200, поставить палатки на высоте 6000 м и провесить перила на участке 5200-5800.

4 июня 2002, день 21.

Команда базируется в Лагере 4200. Богатырев и Агафонов сегодня вешают веревки между отметками 5200 м и 5800 м. Губаев, Афанасьев и Гвоздев ушли обустраивать Лагерь 6000, который станет нашим штурмовым, последним перед вершиной, лагерем. Остальные занимаются бытовыми делами: сушат палатки, проверяют веревки и т.п.

В 11 часов вечера я раскладываю перед собой несколько бумажек, на которых записаны впечатления предыдущего дня. Это самое сложное - сосредоточиться, и погрузить себя в прошедшие дни, снова представить, что ты один в снежной пещере, купол которой светит голубым, почти искусственным светом. Начиная обрабатывать записи, но ручка перестает писать. Слишком холодно и приходится ее отогревать дыханием. Моего тепла хватает на одно-два слова.

10 июня 2002 г., день 27

Последние дни команда находится в Лагере 4200. Штурмовой маршрут полностью готов. Провешены веревки между отметками 4200 и 5200 метров. Оборудован "Лагерь 5200". Отсюда нитка перил протянута до высоты 5900 м, где организован штурмовой, последний перед вершиной, лагерь.

В Лагере 5900 устроены снежная пещера и два домика-иглу, создан запас продуктов и топлива. Отсюда до вершины менее трехсот метров по вертикали. Находясь на этой высоте, команда за один день успеет подняться на вершину и спуститься на ночевку в лагерь. Восхождение по нашим расчетам займет 4 дня. Теперь мы ожидаем только установления хорошей погоды, но давление в последние дни постоянно падает, поэтому рейнджеры предупреждают всех о приближении сильного шторма.

РОССИЙСКИЕ АЛЬПИНИСТЫ НА ВЕРШИНЕ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ!

Успешно завершилось восхождение российских альпинистов под руководством Матвея Шпаро на пик Мак-Кинли, 6195 м, Аляска, США.

16 июня 2002 г. на вершину Северной Америки поднялась команда российских альпинистов под руководством Матвея Шпаро. Впервые в мире в состав команды вошли два спортсмена с травмой позвоночника, в обыденной жизни пользующиеся инвалидными креслами.

Восхождение началось 14 мая 2002 г. из базового лагеря расположенного на леднике Кахилтна на высоте 2200 м. До высоты 4200 м подъем проходил по классическому маршруту через Западный контфорс (West Buttress). Дальнейший маршрут отличался от классического пути на вершину. Российская команда поднялась по “Спасательному кулуару” (Rescue Gulley), который из-за большой крутизны и протяженности не используется для восхождения. Выбор этого маршрута позволит обойти острый гребень и скальные выходы, непреодолимые для спортсменов-инвалидов, передвигавшихся в специальных креслах, установленных на лыжах.

На вершину Мак-Кинли поднялись: Матвей Шпаро (Москва), Борис Смолин (Обнинск, Калужская обл.), Анатолий Соболев (Москва), Олег Банарь (Харьков, Украина), инвалиды I группы Игорь Ушаков (Курск) и Григорий Царьков (Кумертау, Республика Башкирия), Виктор Афанасьев (Майкоп, Республика Адыгея), Максим Богатырев (Майкоп, Республика Адыгея), Степан Гвоздев (Красноярск), Александр Губаев (Бишкек, Кыргызстан), Александр Агафонов (Бишкек, Кыргызстан).

Экспедиция, организованная Клубом “Приключение” Дмитрия Шпаро, продемонстрировала возможности инвалидов. Восхождение стало убедительным примером успешной совместной работы здоровых и инвалидов.

Патроном экспедиции выступил мэр Москвы Ю.М.Лужков. Генеральный спонсор экспедиции – Банк “Диалог-Оптим”.

15 июня 2002 г., день 32.

Сегодня пасмурно. Олег Банарь и Витя Афанасьев рано утром пошли вешать перила на предвершинном склоне. Остальные покинули лагерь около 10 часов. Путь к предвершинному взлету идет через большое плато “Футбольное поле” (Football Field). Оно абсолютно плоское, но из-за наличия больших, по 30-60 см, застругов Игорю и Грише идти по нему труднее, чем по крутым кулуарам в предыдущие дни.

Финишная прямая – это предвершинный взлет: 150 м по вертикали и 300 м по протяженности. Всего же на то, чтобы добраться от “Лагеря 5900” до вершины – перепад высот около 200 м – ребятам потребовалось 6,5 часов.

Ребята одолели его за 3,5 часа. Максим Богатырев забил страховочные крючья прямо в верхушку горы. Чтобы потом не возник извечный спор, кто же первый поднялся на вершину, я попросил Ушакова и Царькова пройти последние 50 метров параллельно. Ребята поднялись на верхушку Мак-Кинли одновременно.

Туман рассеялся, и нам открылась вся Аляска. Длилось этот окно всего лишь пять минут, но мы успели запечатлеть на пленку великолепную окрестностью панораму.

Три последних дня забрали слишком много моральных и душевных сил. Поэтому радость на вершине особо никто не выражал. Энергии оставалось только на то, чтобы поднять Российский флаг и сфотографироваться с ним.

Ночь, которую мы вновь провели на высоте 6000 м, была одной из самых худших. Сильно чувствовался недостаток кислорода, кроме того, не отпускало напряжение прошедшего дня.

17 июня 2002 г, день 34.

Второй день нашего пути вниз. Мы очень много говорим о безопасности спуска. Об этом постоянно напоминал и Дмитрий Игоревич в моих ежедневных разговорах с ним по спутниковому телефону. Известна статистика: больше 50% несчастных случаев с альпинистами происходит именно на спуске. Что ни говори, а бдительность ослабевает. Вчера и сегодня произошли два случая,которые могли закончиться трагически.

Вчера, спускаясь из “Лагеря 5900”, первая связка вырвала верхнюю страховочную станцию. Я шел следом и заметил алюминиевые колы, на которых мы закрепляем веревку. Они торчали из снега и уже не могли держать нагрузку. На каждой станции мы забиваем в склон по три уголка длиной 70-80 см. Для того, чтобы их вытащить, надо приложить большие усилия. Видимо, в этом месте попался рыхлый снег. Ушаков, Богатырев и Соболев, “висящие” на этой веревке, не почувствовали ослабления страховки. Хорошо, что они шли по пологому месту.

Второй случай приключился сегодня…

На спуске ребятам снова, в десятый может быть раз, приходится идти наверх, чтобы унести с горы наше снаряжение. Это обстоятельство давит на нервы. Все пытаются снимать лагеря и спускать оборудование не за несколько ходок, а за один раз. Ведь у нас только веревок около 2,5 км! На человека получает по 50-60 кг груза. На большой высоте работать с такими тяжестями чрезвычайно трудно. Вещи укладываются в рюкзаки и баулы, в которые обычно попадают веревки и тяжелое общественное снаряжение. Спускаясь, мы толкаем баулы впереди себя на привязи.

Спуск из “Лагеря 5200” начали в 12 часов. Первым в “Спасательный кулуар” ушел Александр Губаев. Вторым - я.За мной - Банарь в связке с Ушаковым и Царьковым.

Самая крутая часть “Спасательного кулуара” приходится на три верхних веревки (каждая длинной 100 м). Уклон достигает 45 градусов, поэтому мешки скользят сами. Наша задача только придерживать их.

Я шел по второй веревке, когда услышал крик сверху. Подняв голову, увидел, как на меня летит зеленый баул. Деваться было некуда, ширина кулуарав этом месте все два метра. Оставалось только закричать, чтобы предупредить идущего внизу Губаева, и ждать удара.

Баул летел прямо на меня. Жестко прикрепленный к веревке, я мог лишь слегка отклонить туловище. Мощный удар пришелся по ногам. Мой собственный баул рванул вниз, и я упал. Подумал, что сейчас обязательно полечу по кулуару. Но обошлось. Выручило то, чтоя использовал не скользящий свободно карабин, а спусковое устройство - “восьмерку”. На ней я и повис.

Чтобы унять кашель и восстановить дыхание потребовалось пять минут. Вспомнил, как мы с Борей Смолинымшли через Гренландию. Там мы пользовались буксировочными парашютами. Если, набрав под парашютом хорошую скорость, я внезапно спотыкался и падал, то сзади на голову по инерции обязательно наезжали грузовые сани весом 120 кг.

Сейчас все оказалось гораздо страшнее. Баул весил 35 кг и пролетел до меня порядкадвухсот метров. Его скорость и, соответственно, сила удара были очень приличными.Следующие три часа, пока все не спустились в “Лагерь 4200”, я боялся, что сейчас из кулуара начнут срываться не баулы, а люди.

Баул улетел в трещину. Когда все собрались вместе, то выяснилось, что ничего особенно ценного, к счастью, там не было. Пятнадцать килограммов продуктов, столько же мусора, и три бочки с “человеческими отходами”. Эти емкости специально выдаются рейнджерами для отправления естественных нужд человека. Продуктов у нас хватает, а вот потеря бочек с собственными фекалиями это плохо. Рейнджеры внимательно следят за соблюдением экологических правил. С горы должен быть вывезен весь мусор. Сколько перед восхождением выдано “туалетных” бочек, столько и надо вернуть рейнджерам. Иначе – крупный штраф за загрязнение окружающей среды.

В “Лагере 4200” мы первым делом отправились к рейнджерам и рассказали о происшествии. Те, на удивление, отреагировали спокойно, сказав, что такое иногда бывает и нам не стоит себя особо винить. Я задал им вопрос: “Ходил ли кто-нибудь на вершину через “Спасательный кулуар”?” Они ответили, что нет, но были не полностью уверены.Если подтвердиться, что мы первые проложили этот путь на Мак-Кинли, то можно будет заявить о первопрохождении маршрута и дать ему наше название.

Дополнительню информацию можно получить на www.shparo.ru