Добро пожаловать !
Войти в Клуб Mountain.RU
Mountain.RU

главнаяновостигоры мираполезноелюди и горыфотокарта/поиск

englishфорум

Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU
Люди и горы > Творчество >


Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)


Автор: Владлен Авинда, Ялта

Ангел небесный. Книги о горах.
Продолжение

ВЕРТОЛЕТ НАД ВОЛНАМИ.

Иногда так можно ошибиться в харатере человека. Думаешь и наблюдаешь одно, а на деле получается совсем другое. Но все по порядку.

Вася Кириченко, инструктор горноспасательного отряда, ладе сложенный с великолепными усами и бородой, зычным голосом, от которого в дрожь бросало юнцов, был отличный хозяйственник. Спасфонд он содержал в идеальном порядке и допроситься у него лишнего карабина или крюка практически было невозможно. Увлекался он путешествиями по пещерам. И Громов клюнул на его геройские рассказы о подземных приключениях и зачислил его на штатную должность инструктора, как раз такая вакансия подвернулась. Но при первых спасработах Вася подкачал, по скалам лазал плохо, как-то туго соображал и не горел фанатизмом по спасению терпящих бедствие. И за ним сразу установилась слава второстепенного горноспасателя, будто выступающего в массовке, а в серьезном деле на него положиться трудно.

Но Вася был одержим какой-то внутренней страстью к горноспасательной службе, всегда безотказно дежурил, часто оставляя жену и детей даже в воскресенье и праздничные дни. Не жадничал и не канючил по разным бытовым мелочам. И Громов оставил его работать в спасотряде.

Как-то раз позвонили из милиции с экстренным сообщением: «В бурлящем море у Золотого пляжа плавает уже пару часов отчаянный «морж», вернуться обратно на берег не может из-за мощного прибоя, который разобьет его о прибрежные скалы. Катерам опасно выйти ему на помощь – очень сильный шторм и ветер. Из санатория заказали в аэропорту вертолет и сейчас он прилетит, но ему нужны горноспасатели с веревками, чтобы бросить конец утопающему».
- Вася, срочно приготовь два длинных конца, пару страховочных поясов и мотки вспомогательных веревок, сейчас выезжаем на спасработа! – приказал Громов.
- А крючья, молотки, карабины?
- Возьми только десяток карабинов, а остальное не нужно, спасать будем с вертолета
Молчаливый Вася все аккуратно приготовил, даже не расспрашивая что это за спасработы с вертолета. Вася хорошо знал, что Громов все будет сам делать, а он останется в тени. Он пошел в туалет.

Новый звонок, где дают отбой тревоги, вертолет якобы не может вылететь. И Громов облеченно вздохнул, у него как раз были неотложные дела в горисполкоме.
- Вася, спасработы отменили, оставайся на дежурстве, а я мотну в город по делам.
- А почему прекратили спасать несчастного? – Вася был медлителен и не поворотлив.
- Наверное смельчак утоп? – как-то неловко пошутил Громов.
- Жалко его и зачем он полез купаться в холодное мартовское море?
- Пора уже, Вася привыкнуть к этим сумасбродным людям, лезущим по скалам, а теперь вот бросающимся в море!
И Громов исчез в городской суете. А ситуация сложилась так. Внезапно на спасслужбу приезжает дежурная машина из милиции.
- Где горноспасатели? Срочно садитесь, вертолет уже подлетает к городу, нужно спасать тонущего!
Вася опешил.
- Так спасработы отменили? – начал он диалог.
- Кто отменил? Ты спасатель, давай твое барахло и в момент уезжаем! – вдруг закричал дежурный капитан милиции.
- Сейчас! – Вася думал что ему делать и как он один будет вести спасательные работы, да еще с вертолета. Но его приперли к стенке. Он загрузил в машину веревки и карабины. Опять зашел в спасслужбу, лихорадочно думая – кого по пути на Золотой пляж можно взять из спасателей. Но никто там не жил. И вдруг в окно он увидел школьника Юрку, занимающегося в кружке туристов-краеведов в Доме пионеров, который вела жена Громова. Пацан иногда заходил в гости на спасслужбу.
- Юрка, тревога! Мы едем на спассработы, я – старший, а ты вспомогательный отряд! – лихо отдал команду Вася, уже начинающий приходить в себя. От его громового голоса даже капитан милиции съежился и почувствовал сильную и смелую руку горноспасателя. А Юрок от удивления и радости, что будет участвовать в настоящих спасработах и прокатится вместе с милицией, покраснел и заулыбался.
Все произошло молниеносно. Прилетевший вертолет приземлиться нигде на мог и летчики выбросили короткую лестницу и горноспасатели поднялись в машину. Потом вытащили веревки и тут же полетели над кромкой берега. Море бушевало. Тонущего все сразу увидели из кабины вертолета. Это был даже не «морж», а хороший «тюлень» с двойным слоем жира, который и помогал ему еще держаться и выживать в холодной морской воде. Он отчаянно из последних сил боролся с бушующими волнами, выгребая в открытое море, чтобы прибой не размножил ему голову о прибрежные скалы.
- Низко лететь не могу, воздушные вихри над волнами могут и нас закрутить, так что готовся работать на длинной лестнице! – прокричал командир вертолета сквозь грохот мотора, обращаясь к Васе. А у него нутро сжалось от страха, ведь он сейчас будет болтаться над кипящими волнами. И не куда деваться, нельзя было спрятаться за спины лидеров в их команде горноспасателей и выполнять вспомогательные работы. Теперь он главный и ответственный за спасение человека. Не мог же он послать Юрку в пропасть и еще погубить пацана. Но секундное промедление стоило жизни человека. И Вася решительно переступил через себя.
- Вот страховочный конец, пропусти его через дюралевые стойки и держи покрепче, будешь протравливать трением и страховать меня. Возьми перчатки. И слушай внимательно, что буду кричать или показывать знаками снизу. Себя привяжи репшнуром! – отдал рапспоряжение Василий и чуточку успокоился.
Механик вертолета помогал Юрке и Васе, он понимал, что ребята впервые производили спасательные работы с зависшим в воздухе винтокрылом.
- Готово! Лестница пошла вниз! Можно спускаться! – прокричал он, заглядывая в раствор открытого люка.
И Вася, второстепенный человек в горноспасательном отряде, геройски шагнул по качающейся лестнице. Пропасть вкруговую. Когда спускаешься по веревке вдоль скалы, то можешь опереться на нее ногами, рукой оттолкнуться, просто прижаться к каменной стене, словно к матушке-земле. Если уходишь по лестнице в раскрытое чрево пещеры, там тоже рядом венец обрывов и какая-то есть земная надежность. А здесь пропасть и ветер, раскачивающий веревочную лестницу. И ужас грохочущего моря, словно ожидающего новой жертвы для своего подводного царя.

Вася, как опытный спелеолог, подбирая и подгибая ноги, передвигался по лестнице. Но тут же понял, что спуск затрудняет ветер и раскачивание лестницы в пустоте. Тогда он пропустил через нагрудный карабин виток веревки стал по ней скользить вниз. Одной рукой он держал веревку, а второй просто перебирал ступеньки лестницы. Все. Конец. Он стал на последнюю ступеньку и защелкнул грудной карабин к лестнице. Волны тут же окатили его, превратив в мокрое пугало.

Летчик, лавируя вертолетом, умело подводил лестницу с закрепленным к ней горноспасателем к ослабевшему пловцу. Скоро он был с ним совсем рядом. Вася видел белое толстое человеческое тело в красных плавках. Рыжие редкие волосы на большой голове, мясистый загривок с несколькими складками, усталые плавательные движения.
- Держись, парень, сейчас брошу тебе конец! – закричал Вася, пытаясь перебороть грохот волн. Но пловец даже не повернул головы, видно совсем отупел от холода, но автоматически, подсознательно боролся с морем. На запястье у него иногда поблескивало серебряный браслет. «там все его данные занесены, даже группа крови указана», - подумал Вася.
Горноспасатель ловко бросил моток веревки, она раскручиваясь, упала рядом с пловцом. Но он не сумел ее подцепить, волна тут же закрутило его и веревку.

Летчик с филигранной точностью вывел лестницу с Васей прямо над разметавшимся телом в воде. Вася мог даже хватануть его за волосы, если бы нагнулся, но не сумел, ведь он был грудной обвязкой прищелкнут к лестнице карабином. Сквозь кружевную пену он увидел, что белая кожа «тюленя» стала синющей от холода.

Кипящее от шторма море сверкало солнечным светом, изливающимся с божественных высот. В атмосферной сфере все было покойно и никакого урагана. Видно буйствовал низовой ветер, так взбаламутивший морской простор. Никакого рваного интервала в строю волн, они точно взбесились и ярились, перекручивая соленую воду. Появлялись маленькие водовороты и в них попадал и вращался пловец. Они то и держали его на плаву, не опуская тело в глубину и не бросая в волновой прибой. А может сама Судьба держала его на спасительном кругу жизни. Но сколько продлиться это кошмарное испытание? А ведь он сам виноват, когда утром пришел на набережную санатория и на виду всех отдыхающих, делающих зарядку и променад у моря, стал хвастливо раздеваться. Жена просила:
- Не надо, Сашенька, ведь в море шторм!
Но разве уговоришь быка, когда вокруг него стоят зеваки и будто машут красными тряпками. Он силен и здоров, он днепровский «морж», постоянно несколько зим купается в ледяных полыньях Днепра. Подумаешь Черное море? И бурлит как-то по детски, словно буря в стакане. Ведь на набережной тихо, а рядом кипящий «суп» с маленькими рваными волнами.
- Сашенька, я боюсь за тебя, оставь эту бесшабашную затею! – молила и молила жена.
Но просьбы еще больше подогревали самолюбие толстого мужчины. Он ничем не мог отличиться, умишко слабенький, подвигов не подворачивалось, а так хотелось славы, геройской и лихой!
- Да я в не такие штормы боролся с волнами! – мужик явно позировал на публику. А зевакам только и нужно зрелище, они не останавливали дурака, а еще подзадоривали.
- Дядька, а ты плавать умеешь?
Слова эти будто перегнули палку.
- А хочешь на спор проплаваю час в море и ты мне ящик выкатываешь, а если хоть на минуту меньше, то с меня причитается?
- Да с твоей комплекцией и стуки можно бултыхаться!
- Что кишка тонка пари заключать?
- Ладно иди маленько окунись и бутылку так и быть разопьем, - согласился самый горластый из зевак.
- Не надо, Сашенька, дорогой мой! – продолжала упрашивать жена.
- Послушайте женщину и не ерепеньтесь, - посоветовал пожилой мужчина.
- Много эти бабы в мужском достоинстве понимают! – опять подливал масло в огонь кровожадный зевака.
Но роковая черта была уже переступлена и назад ход давать толстяк уже не мог. Он ринулся в море. Кто и что вели его на явную смерть? Неужели дешевая сиюминутная популярность у незнакомой толпы? Или собственное Я переполнилось дуростью?

Зеваки ахнули, они не ожидали, что толстяк окажется таким глупым и сумасбродным мальчишкой. Ведь в море был хороший семибальный шторм. Тут же кто-то побежал и сообщил главному врачу санатория.

На берегу появился запыхавшийся и перепуганный, высокий и моложавый мужчина в белом халате.
- Что за комедия здесь происходит?
- Вон смотрите ваш отдыхающий с морем спорит!
- Мама моя, так он же утонет!
Такое трагическое ЧП, для недавно занявшего пост главного врача санатория, в глазах начальства будет непростительной ошибкой и его сразу же уберут с вожделенного и лакомого места. И главный врач забегал и засуетился во всю мощь своей энергии и вверенных ему прав и возможностей. Он позвонил к спасателям на водах, в порт, в милицию – поднимал по тревоге все службы города. Но шторм отрезвлял, катера и шлюпки не могли выйти в бушующие море. Аквалангистов тогда по штатам нигде не числилось. А несчастный толстяка продолжал болтаться в волнах и на не заключенном пари уже выигрывал бы два ящика водки.

Жена, измочаленная от слез, страха и переживаний, просила и умоляла окружающих охрипшим и сорванным голосом.
- Помогите Саше! Выручайте его из беды! У нас двое детей! Пожалейте нас!
Но все обескураженные молчали, никто не знал что делать и как спасать бесшабашного хвастунишку, лишь пожилой мужчина пытался ее утешить.
- Не волнуйся, дорогая, ему должны помочь!
Правда, откуда ждать и придет ли помощь никто не знал и не мог предвидеть. И она вдруг появилась с неба в виде вызванного вертолета. Главный врач санатория оказался расторопным чиновником и дозвонился, достучался, добился прилета винтокрылого аппарата.

А сейчас горноспасатель Вася Кириченко вел поединок с бушующим морем, ветром и, раскачивающимися в больших амплитудах, веревками и лестницей. Страховочный пояс на груди, пристегнутый карабином к лестнице, высвобождал руки от держания за ступеньки и позволял ими работать. Вася собирал в кольцо капроновую веревку и несколько раз бросал ее пловцу, но тот, распластавшись, не реагировал на его крики и команды, продолжал оставаться в стихии воды и волн, носивших его как пустую бутылку.

Горноспасатель понял, что последний шанс спасти отупевшего пловца – это прыгнуть к нему, привязать тело к веревке и вытащить из воды.

Сейчас, когда грохот моторов вертолета и безжалостный рев моря, слились в единый трубный звук стихии перед которым сгинул куда-то внутрь его личный страх, вечно живущий с ним, очертивший его сомнамбулическим кольцом, не давший ему быть на равным со своими товарищами, а всегда отступать, держаться в тени, на втором плане и, конечно, страдать от этого. И мысли стали молниеносные.

«Нужен еще страховочный пояс, чтобы одеть на пловца и привязать его к веревке. Иначе, как я голого смогу вытащить из воды?» – соображал Вася.
- Эй, Юрок, пришли мне по страховочной веревке второй пояс! – закричал он в ревущее небо. – Ни черта он не слышит!
Тогда Вася рукой показал на страховочный пояс и указал на веревку с просьбой спустить его вниз. Молодец пацан догадался. Хотя сверху из снаряжения ему большего нечего было отправлять. Опять жестами руки Вася объяснил пилоту, что будет прыгать в море. «Понял!» – будто ответил пилот и вертолет даже задрожал на месте, выполняя ахти сложный маневр.

Выбрав удачный момент, Василий, которого Громов считал трусоватым, ринулся в бушующее море. Вода обожгла ледяным холодом, но будто ударила ясностью соображения. Тело пловца ускользало из его рук, потом он сам неуклюже барахтался в воде, и еще волна сильно крутанула обоих. Что успел сделать смелый спасатель, то схватить пловца за серебряный браслет на запястье. Вася даже защелкнул его на карабин своей грудной обвязки. И теперь они скованные болтались вместе в морской пучине.

Летчик не мог разобраться какие операции проделал горноспасатель и начал поднимать машину вверх. Страховочная веревка натянулась и Вася вылетел из воды по грудь, а с ним и прищелкнутая рука пловца.
- Не надо! Останови подъем! Оторвешь ему руку! – испуганно закричал Вася, захлебываясь от морских брызг и воды, стекающей с головы. И замахал руками, показывая – стоп! Наверху поняли и зависли вертолетом.
Опять удар волны и тяжелое тело, чуть приподнятое из воды, снова накрывает сильный каскад и цепь на браслете лопнула, несчастный пловец тут же камнем бухается в пену волны и пучины воды.
- Держись за мои ноги! – исступленно кричит Вася, но до него вдруг доходит, что пловец уже никакой, не соображает и не понимает.
Где взять опыт, сноровку и вообще как спасти утопающего с вертолета? Ни черта это Вася не знал, а кто другой имел такой подобный случай спасение человека, да не малого весом, а скользкой и непослушной тушей? Точно чугунной.

Громов с набережной города увидел, что в районе Золотого пляжа кружится вертолет. Он позвонил в горноспасательную службу. Телефон там молчал. «Значит Васька выехал на спасработы?» – поразился Громов. «Но с кем, неужели один?» – его прошиб холодный пот. Тут же остановил такси.
- Гони на Золотой пляж! – закричал Громов.
- Что пожар? – удивился водитель.
- Нет, человек тонет!
Теперь с шоссе Громов наблюдал за отчаянной работой своего подчиненного и ничем ему не мог помочь.
- Ах, молодец Васек! Ай, да герой, мой мальчик! А я тебя совсем не ценил! – шептал Громов. Он – профессионал и теперь все тонко чувствовал, как Васе сейчас трудно бороться с водой, с ускользающим пловцом и рывками вертолета. Нервы его натянулись от собственной беспомощности и бессилия помочь отчаянному и храброму инструктору.
Вертолет будто провалился в воздушную яму, а вместе с его снижением и Вася бултыхнулся с головой в воду. Волна пловца отбросила в сторону и вертолет делает резкий рывок за ним, буксируя горноспасателя на веревки, как водного лыжника. Захлебываясь от встречных брызг, болтая ногами по воде, Вася опять рядом с пловцом. «А может он уже утопленник?» – подумал Вася. «Все равно надо выволакивать нс сушу».

И это неожиданное размышление теперь дало ему мысль-действие. «Ведь точно, лучше всего направляться к берегу и прорываться сквозь прибой у галечного пляжа, а не где скалы! Ведь наверх по лестнице я его не подниму и не удержу!»

У горноспасателя тело немело от переохлаждения, руки порой отказывались повиноваться, он дико устал от всех передряг.

«Не зря Громов заставлял нас заниматься общефизической и специальной подготовкой, таская нас на скалы тренироваться, а я всегда отлынивал, считая что здоровья всегда хватит покрутится у спасработ. А теперь вышло, что всю тяжелую и опасную работу нужно самому делать!» – ругал Вася свою лень.

Теперь к новой встрече с непотопляемым пловцом Вася приготовился серьезно, он быстро связал веревочную петлю узлом «булинь». Он задумал подцепить на нее все громадное тело «моржа», просунув веревки аж под мышки. А потом буксировать его к галечному пляжу, там летчик может быть поймет задуманный Васей маневр и приподнимет их обоих над ревущим прибоем. А дальше, как получится?

Горноспасатель поднял голову и стал показывать рукою в сторону пловца, неожиданно исчезнувшего из обозрения летчика. Сверху кричали и даже включили сирену. Тулово вертолета, желтое и ободранное, неподвижно висело над головой. Вася стало даже чуточку страшновато, а вдруг рухнет махина, не выдержав стремительный бег пропеллеров. Он съежился и тут увидел, что пловец уходит под воду. Вася, не раздумывая, отстегнул свой страховочный карабин от лестницы и ногами вперед, «солдатиком» прыгнул за ним. И во время схватил, ибо страховочная веревка была коротковата для глубокого нырка. Одной рукой он держал пловца за голову, а другой поспешно накидывал петлю «булинь» на его плечи и руки. Они всплыли, едва Вася заглотнул воздух, как волна крутанула их в ломаном гребня, и опять, но теперь крепко связанных одним концом, бросила в водоворот, поддерживающий их на плаву.

Сверху натянули страховочную веревку, но куда им - неопытному в альпинизме механику и юнцу-горноспасателю – поднять две обмякшие, наглотавшиеся соленой воды, мужицкие матерые тела. А набирать высоту вертолету было опасно, летчик понимал, что может веревкой задушить их, если они живы. Здесь было нужна мастерская филигранная работа горноспасателя, когда живой рукой чувствуешь напарника на другом конце веревки и словно наперед знаешь его действия.

Но тут летчик увидел в пене барахтающиеся тела и Вася рукой показывал на берег, в сторону галечного пляжа.
- Кажется, понял! – сам себе проговорил летчик и осторожно повел вертолет к кромке берега. Веревка натянулась под тяжестью «утопленников».
- Осторожнее, летчик! – советовал ему Громов, не спускавший глаз с района спасработ, отлично понявший маневр вертолета и связанная с ним веревкой пара лихих пловцов.
- Давай, скорее! – кричал захлебывающийся обезумевший Васька-инструктор. Но крик его, как писк мышки, переворачивало и глушило иступленное море.
Теперь в спаренной близости Василий близко увидел лицо «моржа» – мясистое, с щетиной рыжих волос, с белыми бровями и такими же будто женскими длинными ресницами, словно приклеенные в парикмахерской. Он, кончено, был без сознания, хотя интуитивным горноспасательным чутьем Вася определил, что утренний купальщик в море еще жив. Но видно уже на последнем витке. Воды он нахлебался до отвала. Посиневшие губы сводила судорога. Хотя еще несколько минут назад Вася видел, как он боролся с волнами и греб руками. А может волны разводили ему руки?

Здесь море молотило во всю – водой, камнями, прибойной силой туда на землю и откатывающиеся волны назад в бурлящую стихию. Васька двумя руками держал свою «добычу», проваливаясь и ныряя в воду, хлебая рассол, выплевывая, задыхаясь и совершенно не сопротивляясь безумию прибоя. Ай, какой молодец летчик, точно всю жизнь спасал с альпинистами пловцов из моря! Он искусно приподнял вертолет вверх, а вместе с ним и связанная пара выползла из кутерьмы яростного безумства воды. Теперь только ноги обнявшихся пловцов грызла и целовала волна, но до конца отлично выполнить маневр асс воздухоплавания не сумел, вертолет почему-то клюнул и пловцы шмякнулись в воду. Но уже на галечном пляже.

Откуда не возьмись, но рядом с ними вмиг оказался Громов, перепрыгнувший через заборы, стены, кусты, дворы и еще какие-то земельные участки между Нижним южным шоссе и галькой Золотого пляжа. Он тащил «моржа» вверх от воды на намытый волнами гравийный перешеек, в безопасное место. Но бешеный прибой весеннего шторма за так не отдавал свою еще не вырвавшуюся добычу. Он страшным ударом набегающей волны хлестанул Громову в зад, подсек ноги, бросил на гальку и личиком проволок по камешкам. Оно тут же вспухло, посинело и превратилось в испитую морду. Но вырвать у Громова из рук несчастного пловца морю не удалось. Волна, шипя и гневаясь, отступила назад. А Громов уже качал «моржу» руки, делая искусственное дыхание.

А к пляжу неслась толпа курортных зевак во главе с главным врачом санатория. В одной руке он держал бутыль со спиртом, а в другой упаковку одноразовых шприцов. Обезумевшая от горя и обессилившая жена еле волочилась в арьергарде повеселевших зевак, прося и моля Бога, чтобы Сашенька был жив!

Забыли о Василии, а он выполз из прибоя самостоятельно и был похож на «дядьку Черномора», явившегося из морских глубин. Мокрые волосы на голове, борода и усы, по которым еще стекала морская вода, спортивный костюм набух от влаги, одна нога босая – один туристский туфель соскочил и утонул. Но в глазах неудержимый блеск победы. Триумф! Ведь он сумел одолеть штормовое море и спасти человека. У него словно родилась богатырская сила, но не та, что покоряет стихию, а личная, человеческая, психологическая, переступившая через собственный страх...

Громова оттеснили от обнаженной туши под именем Саша. Вокруг него хлопотали уже врачи. Он повернулся и увидел скромно стоявшего Василия Кириченко, еще бывшего во власти грохочущей морской стихии, но словно облитого потоком радости и отрешенного от всего на свете. Громов подошел к инструктору, обнял, крепко прижал к себе и тихо сказала:
- Молодец, Вася! Твой запас жизненных и моральных сил я не оценил, думая о тебе, как о слабаке, а ты настоящий горноспасатель, когда во имя дела спасения человека можешь поставить собственную. Жизнь, а это не каждому дано.
.... Очень бы хотелось каждому иметь такое благородное качество – душевный внутренний порыв, бросающего человека даже на алтарь Смерти во имя спасения жизни другого! Сама жизнь возвышает нас! И Смерть тоже может быть счастливой, если тобою Он спасен и живет. И тогда можно дополнить христианскую заповедь: «Не убий, а спаси ближнего!»

Вертолет, присланный Богом, медленно уходил в голубую небесную высь, а ангел спасения – летчик, устало вытирал струящийся пот с морщинистого лица. Я так и забыл узнать его имя, оказывается жизнь простого профессионала скромна и спокойна, без лишних громких слов.

НА ДЕВЯТНАДЦАТОМ ПОВОРОТЕ.
( Психологическое предчувствие)

1. Отход теплохода.

Этот рейс называли мандариновый. Желающих на него пруд пруди, ведь там на Кавказе стоял сезон цитрусовых. И туристов было навалом и многие профсоюзы отправляли своих членов большими группами, перечислив деньги на счет экскурсионного бюро. А так как стоял социалистический строй, то конкурентов у бюро не было, оно фрахтовало целый корабль у пароходства, и само распродавало туристские путевки.

И, конечно, формировало свой маленький персонал по обслуживанию отдыхающих в плавание в лице директора, инструктора и культмассовика. На эти места всегда был большой конкурс, но глава бюро выбирал нужных ему людей. Громов страшно любил эти плавания в Батуми и старался правдами и неправдами забить себе лакомую и вожделенную должность директора круиза. Для этого ежегодно брал отпуск на горноспасательной службе, но главное давал взятки администрации бюро, чтобы провести зимнее время в субтропиках. И часто получалось, а там был рай – золото мандарин и апельсин, желтых лимонов и красно-багровой хурмы, легкое грузинское вино и соленый запах декабрьского моря. Но это все впереди, а пока теплоход “Колхида” стоял у причала и на его борт поднимались счастливые и веселые туристы, одни пьяные от предвкушения предстоящего путешествия, другие от маленького страха перед будущей качкой, остальные от традиционных проводов выхода в море.

Громову, как директору круиза, выделяли одноместную каюту. На этот раз выпали апартаменты “люкс”. Бросив дорожные вещи, он отправлялся к трапу, встречать пассажиров и улаживать появляющиеся конфликты по посадке. Тщательно начищенная медь, бронза и латунь – традиционная морская отделка – сверкало и сияло, аккуратно выглаженные кителя офицеров теплохода с золотыми кокардами и погонами, белые блузки девушек из команды, пушистые ковры, малиновые портьеры и еще десятки морских веревочных и серебряных украшений и якорьков создавали на теплоходе праздничное настроение. Все улыбались друг другу, таинственно подмигивали, шутили, острословили, громко смеялись и уже влюблялись, ведь на долгие ухаживания не было времени, рейс длился всего шесть дней. Скоротечные дорожные романы, блистающие и полыхающие букетов человеческих цветов-страстей, пользовались всегда большими спросом и интересом.

Они появились во главе с самим директором бюро – счастливые и солнечные. Пара молодоженов, они еще правда не расписались, но уже хотели вступить в медовый месяц. Он сын какого-то местного строительного боса, она – юное создание, весной только закончившая выпускной класс школы.

Директор экскурсионного бюро что-то строил и ему нужно было угодить начальнику строительного управления.
Виктор Петрович, какие у вас места по шикарнее остались?
Нет ни одной свободной каюты, Олег Илларионович, - почтительно ответил Громов.
Но очень нужно устроить эту пару, может вы свой люкс уступите, а сами перейдете в какой-нибудь общий номер? – вежливо, но тоном приказа распорядился глава бюро зафрахтовавшего корабль.
Будет исполнено, - безропотно согласился Громов и отвел молодую пару в роскошные каюты.
Пусть мои вещи пока лежат, я потом заберу и оставил влюбленных одних.

Посадка туристов продолжалась, но теперь Громов сопровождал директора бюро на свидание с капитаном теплохода, где пили кофе с коньяком и обменивались общими фразами. Внезапно по внутренней радиотрансляции передали, что директора бюро и директора круиза просят пройти к трапу.

Что там стряслось? – удивленно спросил Олег Илларионович.
Сейчас узнаем, - ответил Громов.

У трапа стоял взбудораженный начальник строительства.
Вы тоже хотите поплыть в Батуми? – заискивающе спросил Олег Илларионович.
Нет, где мой сын? – нетерпеливо ответил толстый кабинетный заправило строительными материалами и дешевой рабочей силой.
Сейчас мы проводим вас к нему.
Да нет, его нужно на берег, он остается.
Почему, ведь такой отличный круиз и бесплатный?
У него завтра прием в партию, я договорился раньше годового кандидатского стажа, и ему дают место инструктора в горкоме! – хвастливо заявил строительный нувориш.

В коммунистическую партию вступить просто так было нельзя и прием новых членов устраивали по знакомству и связям, кроме низшего сословия рабочих, крестьян и солдат. Но зато членство давала всегда руководящие посты и другие привилегии. Все об этом знали и многие стремились стать борцами за дело Ленина.

Отход теплохода задержали на тридцать минут. Будущий член компартии и будущий руководитель местной промышленности в одном лице сошел на берег, а невесту оставил – пусть девочка поплавает и отдохнет от мирских забот – ведь не пропадать бесплатной путевке.
Последи за ней и опекай мою красавицу! – обращаясь на ты к седовласому Громову отдал распоряжение будущий отец города.
Будет исполнено, - безропотно ответил Громов, ведь у него тоже была хорошая подачка – бесплатное плавание в ными мира, хотя бы в провинциальных масштабах.

2. Первая ночь.

Теплоход уходил в море. Позади в лазурном сияние оставались мягкие складки гор и огни южного города. Вставала луна, загораясь мистическим пламенем и оставляя за кормой узорную пену. Громов и невеста без жениха, убежавшего вступать в компартию, сидели на палубе каюты “люкс” в плетенных шезлонгах и на столике перед ними в бокалах зелеными протуберанцами играло шампанское.

Они молчали и души их счастливо холодели от лунного колдовства.

Смотри там Смерть взирает с звезды недвижной, белой и холодной! – внезапно тихо проговорила невеста, ее звали Верочка.
Не говори глупости, тебе жить и жить, радоваться и рожать! – успокоил ее Громов.
Альпинист, я хочу тебя? – разговор вдруг поменял романтическую окраску.
Вера, ты много выпила и начинаешь пьяную болтовню.
Почему трусишь, а я читала в “Южной газете” что ты герой на скалах?
Знаешь, девочка, ты еще дитя, а я взрослый человек и притом сейчас на работе.
Витя, ты и нужен мне, как настоящий смелый и сильный мужчина? – просила Громова, будто молила, поникшая Верочка.
Есть вещи, которые я не могу переступить во имя порядочности и твоего будущего семейного счастья.
Я люблю тебя, альпинист! – Вера была непреклонна в своем выборе.
Посиди здесь, остынь, подумай о женихе, а я пойду – мне нужно организовать вечерний досуг туристов. – и Громов смылся от греха подальше, зачем ему нужна эта взбалмошная девчонка, а потом припаяют ему растление молодых, да еще из круга городской коммунистической аристократии.
Я прошу, не оставляй меня одну, я давно люблю тебя и сюда попала только из-за твоего присутствия здесь, ведь нам так мало отпущено – всего шесть дней плавания? – прошептала она уходящему Громову.

“Откуда она меня знает?” – думал Громов в заботах и хлопотах, бегая по теплоходу. Места в общих каютах он не нашел, теплоход был забит до отказа. Тогда он попросил дежурную стюардессу постелить ему на диване в холле “люкса”.

А невеста будет отдыхать в спальне, - проговорил он вслух, будто оправдываясь.

Теплоход, полный веселья и гулянья, уходил сквозь лунную ночь в субтропические края, где росли мандарины, апельсины и лимоны, где рекой лилось грузинское вино. Но многие уже пили вдоволь сладкие крымские мускаты и портвейны. Пели, танцевали, громко смеялись и разговаривали, бродили по палубам, мечтая и любуясь таинственными искрами моря и лунной бездной небосвода.

Громова, как директора круиза, постоянно приглашали ко всем компаниям и содружествам, возникающим среди туристов на теплоходе. Поднимали тосты и его заставляли говорить здравицы и пить. Он отнекивался, но потихоньку пропускал стаканчик, другой, будто смывая непонятную досаду, гложащую его душу. И к полуночи изрядно набрался и проскользнул в свою постель. В спальне у Верочки горел свет и было тихо.

“Наверное читает книгу” , - подумал Громов и захрапел.
Ночью он слышал какие-то шумы, разговоры, возню, порывистые крики, шарканье ног, но не смог очнуться и утром подумал, что ему снились кошмары.
Витя, иди сюда, мне плохо! – внезапно раздался зовущий глас девчонки.
Громов вошел в спальню и онемел. Обнаженная Вера лежала в постели до пояса прикрытая одеялом. Ее груди были в форме бокала, Громову как-то попался французский журнал со статьей сексолога: “Обнажи свой бюст и я скажу, какой у тебя характер”. Женские бюсты он выделял по формам бутона, лимона, ананаса, капли и грейпфрута. И вот женщина с грудью в форме бокала, считал специалист, с таким же, как у скульптур греческих богинь, с твердым, округлым, безупречным бюстом крайне кичливы и склонны к самолюбованию. В любви стремятся доминировать. Ревнивы и одновременно очень редко бывают верными.

На полу брошенная развернутая простынь в кровавых пятнах. Где-то Громов тоже читал, что после первой брачной ночи родственники вывешивали во дворе на всеобщее обозрение простыни в крови, показывая и гордясь, что с женихом переспала настоящая девственница.

В спальне витал крепкий запах коньяка и на столе среди недопитых и перевернутых бокалов и рюмок, лежала коробка дорогих шоколадных конфет и смятые купюры денег.

Что у тебя творится? – озадаченно спросил Громов.
Я хотела стать женщиной, просила тебя, но ты словно медведь сопел в своей берлоге и тогда я вкусила запретный плод со случайным мужчиной!
Зачем ты это сделал, а твой жених? – почему-то с сожалением спросил Громов.
Витя, если меня поменяли на компартию, а ты оказался просто трусом-чиновником, то я свободно сделать свой выбор, а ждать вашей любви у меня нет времени.
Куда ты спешишь?
К звезде своей, на небо!
Опять начался твой бред?
Открой бутылку с шампанским, - сладко попросила девушка с грудью в форме бокала.
Прикрой стыд! Разве я не красива и не нравлюсь тебе?
Ты восхитительна, но я директор круиза и не должен совращать юных дев!
Ты старый дурак, а миг любовный так быстротечен и я спешу, спешу испить свою чашу с кипящим вином жизни!
Внезапно теплоход протяжно затрубил и Громов подошел к окну.
Смотри, дельфины встречают нас!
Сегодня я все утро слушала шум моря, он так же вечен, как и свет солнца, как и любовь!
Ты ее променяла на секс.
Нет, я просто познала мужчину и поняла как это прекрасно и восхитительно!
Без любви?
Да, как будущая мать и продолжательница рода людского!
Одевайся и пойдем завтракать.
Скажи горничной – пусть тебе, как директору, завтрак подадут в номер!
Однако, ты уже избалованна.
Конечно, ведь я вращаюсь среди директорских и горкомовских сынков.
И они уже такие гнилые?
Власть во все исторические империи всегда была продажная и развращенная.
Откуда у тебя такая язвительная наблюдательность?
Я выросла в большой семье, где нищенствовали, а голод дает ясные мысли и зоркое зрение.
А может только болезни?
Согласна, но не пороки.
Почему же ты ушла в пьяный загул и разврат?
Потому что я это захотела, ведь небо призывает меня.
Это женское прикрытие или твоя очередная чушь?
Уходи, а завтрак пришли мне сюда! – приказала невеста будущего властелина города.
Громов безропотно исполнил прихоть будущей первой болонки города.

3. Субропические города.

Батуми прятался в тяжелой моросящей пелене и загадочно стоял в зеленой дождевой мгле декабря. Сквозь нее будто катились с неба золотые шары и лежали большими горками на прилавках, каменных парапетах, в багажниках автомобилей – везде, кругом были мандарины и апельсины. Торговали с опаской, был какой-то приказ Совмина республики, что только после выполнения союзного плана по сбору цитрусовых, можно вывозить плоды. Но местные люди не знал куда девать свои личные богатые урожаи и за копейки сбывали душистый и сладкий товар.

Громов отправил туристов на автобусах в экскурсии в Ботанический сад и дельфинарий. Верочка отказалась участвовать в познавательных мероприятиях и бродить по городу под дождем тоже не захотела. Громов отправился один. Он пошел слушать дождь. Монотонный и непрерывный, как мерный звук маятника у старинных часов, он стучал и стучал по железным крышам, по запотевшим окнам, по лакированным листьям вечнозеленых растений, по густому зеленому морю, где плавали желтые шкурки от цитрусовых.

А водосточные трубы, как органные, глухо и торжественно исполняли дождевые оратории, но иногда из проржавленных сипло и простуженно вылетал астматический кашель.

Еще ему нравились желтые расплывшиеся пятна окон и витрин, стояли сизые сумерки и даже днем зажигали свет в домах. Что-то сказочное было в серебристой портьере дождя, в медленных стеклянных волнах прибоя, в мутных бронзовых окнах-очах, точно множество волшебных птиц с зелеными перьями сидели вокруг и клевали золотые райские плоды.

Он думал о Вере, пытаясь понять ее загадочную и мечущую душу. Что ее вдруг толкнуло на связь с незнакомым мужчиной? Где ее верность и целомудренность? Зачем ей эта грязь перед предстоящей свадьбой? Вразумительного ответа или оправдания действиям девушки он не нашел. “Просто плохо знаю женскую психологию” – решил Громов. “А почему она вдруг воспылала ко мне?” – тут он слегка покраснел и чуточку гордо приосанился от своей значимости, если молодые девушки вдруг увлекаются им и знают о его подвигах на скалах при спасение терпящих бедствия в горах.

В дождевом потоке он будто хотел отыскать Ноев ковчег и увезти девушку на край земли, где ливень стих и сияет солнце. И там на капище с неугасимым пламенем очистить ее от покрова мрака, от лжи и грязи. И вознести ее беломраморной статуей на алтаре любви.

Вернулся он на корабль благозвучный и безмятежный, но в спальне у Верочки кто-то уже был, оттуда доносились любовные хрипы и стенанья.

В этот вечер трезвенник Громов выпил ведро вина, наполненное душистой девичьей отравой. Всю ночь он прошатался по мокрым палубам корабля, мучаясь муторностью жизни.

Сухуми встретил владыкой космоса – счастливым солнцем. Все блистало и сверкало. Громов представил ее божественные груди и будто наливал в бокалы острый и резкий нарзан, как поцелуй греческой гетеры.

Все уехали в Ново-Афонские пещеры. В тьму подземелья и красочный колдовской ад Верочка не захотела и осталась на белоснежном лайнере качаться на палубе в соломенном шезлонге в обществе мужественного капитана, который каким-то морским нюхом вышел на мед сладострастия молодой мученицы и искусительницы. Они курили гаванские сигары и потягивали итальянский вермут.

А отверженный Громов, уже с какими-то претензиями повелителя и владыки женщин, ушел в город, как когда-то писатель Горький уходил в народ. Он кривлялся перед обезьянами в знаменитом сухумском питомнике и те, пораженные необычным посетителем, понимающе качали головами и показывали ему красные мозолистые задницы. А глава стада еще большое, длинное, толстое и не книжно печатное, от которого самки приходили в неописуемый восторг и млечно закатывали глаза.

Он, запрокинув голову, любовался столпами эвкалиптов, где на вершинах ему чудились сидящие птеродактили с перепончатыми крыльями и острозубыми клювами. Плоды оранжевой и мягкой хурмы, словно сладчайшая амбра, прыгали Громову в рот, как гоголевские галушки. Опять пил вино и ел хачапури – лепешки с сыром. Страдал от неверности чужой невесты и жалел будущее ее жениха. И почему-то себя тоже.

Потом захмелев от выпитого, съеденного и пережитого, сильным и волевым шагом направился на корабль. Он шел, как работорговец, решать ночную судьбу вверенной ему на присмотр невесты ретивым женихом, политически грамотного и верного идеям компартии.

Но в номер “люкс” его не пустили. У входа стоял дежурный матрос с красной повязкой на рукаве и вежливо пояснил ему, что по техническим причинам туда вход пока воспрещен.

Там замкнуло электропроводку и требуется произвести аварийный ремонт во избежания пожара на корабле.

А электриком у вас по совместительству работает капитан? – ехидно спросил Громов.

Не могу знать, приказано четыре часа никого не пускать в каюту.
Видно проводка сильно оголилась и капитан старается обезопасить народ от страшных электрических разрядов.

До полуночи директор круиза пил в баре, оплату потом внесут в счет питания от невыделенных туристам копченой колбасы и сыра на завтрак. Когда он добрался до своей постели на диван в холле, то свет в спальне не горел. Громов завалился спать, но опять ему ночью чудились кошмары с приходом и уходом каких-то таинственных теней в черных плащах и с кинжалами в руках. Он пытался с ними бороться, но получил хороший удар по зубам и успокоился.

Проснулся он внезапно, без причины. Утро пришло кроткое и безмятежное, но болела губа, видно ночью тени материализовались и были из богатырсмких членов комсостава корабля с крепкими кулаками.

В спальне было тихо и его не звали открывать шампанское и любоваться округлыми безупречными “бокалами”, как у греческих богинь.

“Наверное, они стали в форме капли?” – подумал Громов. А это женщины со слегка обвислым бюстом (ведь сколько мужчин у нее побывало за двое суток), создают впечатление особ, которым необходима поддержка от сотворенного и сокрытия греха перед женихом?), на самом деле отличаются уверенностью в себе и любопытством. Они великолепные, страстные любовницы. Ко всему проявляют сверхчувствительный интерес.

Теплоход подходил в Сочи. По телефону он заказал себе кофе в “люкс”. А мне кофе с коньяком? – услышал он серебряный голосок невесты, но уже слегка треснутый от суровых лет жизни, теперь один день ее жизни можно было считать за десять лет.
Два кофе и бутылку армянского коньяка “Арарат”, оплата на счет директора круиза! – передал заказ Громов.
Они пили коньяк и мирно беседовали. Верочка опять не запахивала одеялом свой бюст и Громов украдкой изучал святую тайность мадонны.
“Нет, я ошибся. Ее груди в форме бутона! – решил Громов. Молодые девушки, обладательницы такого бюста, в течение всей своей жизни ищут сильные ощущения и приключения, полные эмоций. Женщины с бюстом в форме бутона неохотно берут на себя инициативу в любви и легко откликаются на пожелание партнера.
Ты что, Витя, боролся ночью за меня? – спросила змея-искусительница.
Да, пытался охранять твой сон.
Ну и как?
Получил по губам.
Извини, но так хочется огня и любви мужчин, еще когда они начинают драться, то это как живительный глоток воздуха необычности, приключений и опасности. Жаль, что нет крокодила или слона, чтобы ты мог вырвать меня из их пасти или хобота. По моему тебя интересует другой хобот. Ох, какой я вчера видел в питомнике у обезьянего главаря-бабуина – пальчики оближешь.
И ты лизал?
Нет это делали его самки
Какой это порт?
Мы стоим в Сочи, ты поедешь на экскурсию на Ахун?
А что это такое?
Небольшая и красивая горка.
Мне уже хватит Арарата.
Но мне пора уходить, нужно отправлять людей на экскурсии.
А может ты побудешь со мной?
В духовной близости?
Я предлагала тете и в другой, но ты побрезговал девственницей.
Не думал, что невесте нужен пахатель и сеятель.
У тебя какие-то примитивные шутки, видно в горах у вас мозги совсем остудились.
Там у нас другие законы – чистые и благородные!
А ты что испачкался об меня?
Нет, я просто поражен и удивлен.
Чем?
Твоим поведением.
А ты что учитель и ставишь оценки по поведению и успеваемости?
Просто старше тебя и жизненного опыта больше.
Сейчас я тоже прошла огонь, воду и медные трубы!
Извлекла пользу?
Еще какую!
Рад за тебя, но больше не могу задерживаться.
Счастливого пути!

Напевая песенку “В Сочи огненные ночи”, Громов быстро спустился с корабля на площадку перед морпортом. Там уже стояли заказанные автобусы на экскурсии и туристы по заранее распределенным группам рассаживались по машинам.

Подписав путевки водителям и экскурсоводам, и автобусы уползли по намеченным маршрутам, а Громов пошел прогуляться по городу. Он не любил Сочи и сравнивал город с шоколадной оберткой. Все чисто, хорошо, глянцеватые картинки, зеленые фикусы, парадные гостиницы, но вот поэзии и уюта нет на его улицах. Чтобы так щемило внутри и захватывало дух, чтобы захватывало дух, чтобы море открывалось во всю ширь, чтобы теплыми и милыми глазами город смотрел на тебя.

Верочкина оргия продолжалась в ночной переход до Новороссийска и Громов опять вином заливал тоску и беспомощность в сверкающем баре. А она принимала очередного клиента.

Вернувшись в каюту, Громов тихо нырнул в свою постель, уже не вступая ни в какие бои и обороны “города-героя”. Правда душа горела, истязалась и мучалась за нее. А спальня дрожала и бушевала, будто шторм местного значения настиг ее плавание.

...Новороссийск сер и скучен, только синяя бухта играла лазурью и зеленым малахитом. Огромные махины танкеров, сверкая суриком и бронзой, покорно ожидали приказы на якорных стоянках. Туристы, не хотя, отправлялись на очередные экскурсии. Многие остались на борту – лакомится закупленными в Батуми мандаринами и легким грузинским вином, запасы которых у каждого были в изрядном достатке.

4. Возвращение домой.

Стояли в порту три часа и вышли в открытое море. Курс – Крым, вокруг только небо, вода, да ветер. Скоро конец путешествию. Пойте, гремите волны, баюкайте сладостную грусть!

Громов сидел в шезлонге на палубе. Море разворачивало необъятную ширь и голубой свет, а в облаках сквозило бледное солнце. Он любил такие минуты, будившие в душе раздумья и философское созерцание. А сейчас его переполняла нежность к окружающему миру и к этой испорченной девчонке. И так хорошо и остро пахло морем, соленным, с ароматом водорослей.

Укрывшись теплым пледом, Вера тихо дремала рядом. Вся ее фигура выражала повинность и покорность. Еще бы, ведь скоро встреча с женихом и придется держать ответ.

Они молчали, упрекать и воспитывать заблудшую овцу Громов не хотел. “Жизнь сама рассудит”, - думал он. “Да и какое мое дело!” Хотя был чем-то обижен, неудовлетворен. “Да она просто пошутила с любовью ко мне, а я растаял старый козел!” И все же он тайно верил, что девчонка обожала его.

И вдруг он вспомнил, где впервые увидел ее. Глухой ночью в “Хижину с оленьими рогами” на Скалистом плато, где у горноспасателей всегда были дежурные, добрался перепуганный учитель физкультуры из седьмой школы. Вид у него был удручающий. Смерзшиеся запутанные волосы, брови и усы в наледи, одет в одну нательную рубашку и тонкие спортивные штаны, а ноги в носках и укутаны кусками полиэтилена.

Ребята, вызволяйте! Там в снегу десять старшеклассников! Я снял с себя всю теплую одежду и отдал им, они замерзают. Мы были на воскресной прогулке у пещеры Зограф, когда метель закрутила и разбросала всю группу!

В ту ночь Громов дежурил в “Хижине” и он поднял горноспасательный отряд по аварийной тревоге. Хорошо, что в “Олимпийской деревне”, так горнолыжники прозвали свое скопище временных бытовок и лачуг, где они отдыхали и ночевали в субботние и воскресные дни, ему удалось найти несколько смельчаков и отчаянных парней. С ними, зацепившись веревками за снегоходы “Бураны”, скользя на лыжах, они быстро добрались в указанный район терпящих бедствие школьников.

Непогода крутила так сильно, как и в пушкинской “Метели”, когда не видно не зги. Горноспасатели долго и упорно, освещая вокруг снежные вихри яркими электрофонарями, искали и собирали растерявшихся и перепуганных школьников. Одеты они были очень слабо и хило, как всегда думали будет солнечный и теплый мартовский день, а вышло все наоборот.

Громов нашел ее умирающую и замерзающую под карстовым гребнем. Он растирал ей руки и ноги, укутывал теплой пуховкой, поил из фляги горячим чаем с коньяком. Она, открыв свои серые глаза, удивленно и радостно смотрела на него. И что-то тихо шептала. Громова поразили зрачки ее глаз, будто горящие маленькими искрами, менявшиеся сообразно их наблюдением за ним. Хрусталики сверкали зеленым, золотым, лиловым, радужным сиянием. Глаза из горного хрусталя, так определил Громов.

Потом уже Громов прочтет об этом камне: “В переводе с греческого “кристаллос” означает лед. В древности горный хрусталь использовался магами для получения тайной информации. Камень ясновидящих и ученых. Универсален для всех знаков Зодиака. Развивает дар предсказания, дает ясность мышления, отводит неприятные ситуации. Защищает от сглаза, особенно мужчин. Незаменим для людей с комплексом вины и обиды, копающихся в себе.

Если вам достался кристалл с радужным сиянием – считайте, что вам повезло! Это проявление милости Бога. Радужное сияние говорит нам, что, получая болезненные удары, мы учимся жить и радоваться, учит мужественно переносить невзгоды и таким образом подниматься по сложенной всеми цветами спектра лестнице в небо. Это спасительная нить между Богом и человеком, дающая веру, надежду и вдохновение”.

Теперь Громов любовался волнами, бегущими навстречу кораблю. Они вольные, веселые и живые, пенились и искрились, и кто-то зелеными глазами смотрел в мелькающей волне. Громов повернул голову и увидел, что Вера внимательно наблюдала за ним.
А ты знаешь, гулящая девочка, я вспомнил нашу первую встречу, тогда в метельную ночь, в горах!
Я рада, что твой склероз, наконец, прошел.
Скажи мне, о чем ты тогда шептала, когда я своим дыханием отогревал твои глаза?
Я полюбила тебя и давала себе клятву, что свяжу только с тобой и ни с кем другим, если нарушу свой обет, то меня ожидает – Смерть!
Боже мой, как патетично и красиво, а на деле – грязь и разврат!
Так ты ничего и не понял, старый дурак, а еще определился в спасатели. Ведь посылаемый SOS – это «Спасите наши души», а ты спас меня и бросил. Даже не захотел провести со мной первую ночь любви, испугался и толкнул меня в пропасть!
Но ведь это было все школьное и детское.
Я – женщина! А наша любовь лунная и колдовская, мы всегда в ответе за данную клятву и за содеянный грех! Теперь мне одной нести кару за мою единственную Любовь к тебе, отпущенную Богом! Но я готова вынести муки Страшного суда! Вера, но я ничего не знал о твоем страстном увлечение ко мне?
Ее чувствуют сердцем, а не лживыми словами и печатями о браках.
Разговор перебил пришедший в гости капитан корабля. Видно морской волк хотел последней услады с невестой будущего секретаря горкома.
Пошел вон, кобель! – неожиданно выругалась легко доступная девочка.
И капитан поспешно выкатился с палубы «люкса», почему-то зло посматривая на Громова.
А в туманном небе зеленоватым пятном плыл неясный серп. И куманская сибилла, проводившая Энея в царство мертвых, будто протягивала Громову руки. Из истории он знал, что сибиллы – это божественно одержимые античные пророчицы.
Прости меня, окаянную и заблудшую, но ничего уже не вернуть и теперь мне держать ответ.
Я ничего не скажу твоему жениху.
Ты так не поумнел и не прозрел тупоголовый. Поди тоже прочь с моих глаз!

5. Свадьба.

...Утром “Колхида” щвартовалась к стенке набережной. Ее ожидал шикарный свадебный кортеж из черных и белых “Волг”, увитых разноцветными ленточками и детскими игрушками на капотах. Шампанское уже лилось рекой. Жених-инструктор горкома компартии с друзьями и родственниками из высшей иерархии города встречали красавицу невесту.

Она в свадебном длинном платье, гордо и величественно сошла по трапу, покорно опустила голову и ей одели белую корону с фатой. Вера повернулась к теплоходу и бросила в море рассыпавшийся букет белых роз, только что подаренных женихом. Там победной злобой и желчью исходил капитан, как же ведь он переспал с девственной невестой! Он – покоритель женских сердец и океанских волн! Но покоритель-ничтожество видело только свой кончик носа из которого капала вода.

А Громов, смертельно побледневший и остолбеневший, хорошо понял, просто почувствовал своим каменным сердцем, что она пошла на Алтарь смерти! И белые розы, заказанные женихом в Ботаническом саду, были свинцово-тусклыми будто из поминального венка. Они тяжелые и железные тут же тонули в море.

Развеселая свадьба укатила в горный ресторан “Шалаш”, где уже ломились столы от заказанных яств и напитков. Тогда компартия и ее профессиональные члены гуляли здорово.

...Известие об автомобильной аварии пришла за полночь. Две “Волги” с пьяной компанией не вывернули девятнадцатый поворот и нырнули в обрыв. Жених, теперь уже муж, погиб сразу, но геройски с партбилетом в грудном кармане. Остальных гуляк смерть тоже не пощадила и разбросала их трупы по каменному откосу.

Дежурный ГАИ тут же по рации вызвал горноспасателей. И они мгновенно приехали, словно ждали этого ЧП. И ночью, пренебрегая всеми инструкциями о своей безопасности, спустились по веревкам, разыскивая тела потерпевших бедствие. Из десятерых нашли девять – все мертвые и изувеченные. Но юной жены инструктора горкома партии среди них не оказалось.

Она ждет меня! – проговорил Громов и ушел по скалам в обрыв без страховки. Это была не бравада, просто пропасть была чепуховой, а он давно привык ходить в них даже в более сложных, не запутывая себя веревками.

И Громов нашел ее. Она умирала, зацепившись за острый уступ, в дикой теснине каменных клыков и обломков. Он увидел ее белое платье, теперь красное от крови. Он нагнулся, она была в полном сознание, в ее раскрытых глазах светились феерические огоньки в зрачках, а губы что-то шептали.
Верочка, прекрасная, ты будешь жить! – успокоил он несчастную.
И в ответ услышал, точнее почувствовал сердцем, женский укор.
- Почему ты не сказал мне – любимая?

ЗАКОЛДОВАННАЯ ПЕЩЕРА

Вообще Женя Самалев никогда не мог даже подумать, что он сможет сделать открытие в род­ных горах хоженных и перехоженных десятки и сотни раз. Но это случилось именно с ним. По про­фессии Евгений - инженер научной лаборатории телевизионного завода, по жизни - путешествен­ник-одиночка, обошедший многие уголки бывшего СССР от пустыни Каракумов до берегов Охот­ского моря. Женя постиг мудрость человеческой тропы, а точнее бездорожья и выбираемый там правильный путь, используя все: звериные следы, ведущие на водопой, засохшие скелеты, обозна­чающие направление дороги, засечки на деревьях, знаки-тотемы на скалах, маркированные старин­ные и новые тропы и еще множество других деталей и примет. Собранные наблюдения в путе­шествиях запоминались и использовались в его практике одиночных походов. Сам Женя рослый, хорошо подготовленный физически, владеющими многими орудиями труда и быта, а также альпи­нисткой и туристкой техникой. Он состоял общественным членом Северного горноспасательного отряда, базирующего в большом городе на северной стороне Скалистого плато. В походах, долгими часами на тропах, Женя всегда был философски настроенный к размышлениям и рассуждениям. Но больше любил наблюдать и созерцать окружающий мир.

Однажды зимой он отправился в очередной свой тренировочный поход по родным горам. Мар­шрут выбрал на безлюдное горное плато, укрытое снегом, тишиной и тайнами древних легенд. От Южного шоссе он за четыре часа выбрался наверх.

Мартовский туман стелился и таял среди белых холмов. Над горной пустыней в мутных небесах что-то светлело и золотело, и внезапно разлилось и засияло лазурным шатром. И среди волнистого плоскогорья, плотно засыпанного снегом, Женя увидел одну чистую гору, чуточку пшеничную от прошлогодних трав. «Почему на ней нет снега?» - удивленно подумал он.

И вдруг над странной горой появились светящиеся кольца и шары. Они поднимались высь в бледноясную лазурь, постепенно расширяясь, и таяли в небе. Женя замер от удивления, оглянулся и увидел свою гигантскую тень в радужном ореоле, дрожащую над густым белым туманом, подни­мающимся из глубоких ущелий.
- Что за диковинный свет над горой? - вслух произнес Женя и тут почувствовал какой-то паниче­ский страх.
- Лучше поскорее уходить отсюда, от края скал. Этот красочный и загадочный свет - признак грядущего землетрясения! - говорил он и поспешно шагал по следам в снегу, пробитым каким-то охотником-браконьером или таким же бродягой-одиночкой.
... Попал Женя в эти места уже летом.
- «Надо сходить и внимательнее осмотреть ту гору, что за удивительные оптические явления были над ней в марте?» - задавал себе вопросы Евгений.
- Какая-то загадочная аномалия?
Он медленно подходил к странной горе. Здесь плыла и витийствовала густая тишина - не­понятная и необычная, такое ощущение, что воздух перемещался тут пластами - холодными и теп­лыми волнами. Не стрекотали насекомые, не пролетали и не пели птицы, не было видно следов животных и не суетились трудо­любивые муравьи. Евгений поднимался вверх и вниз, вдоль и поперек по склонам горы. Спустив­шись по руслу ручья, внизу у подножья горы он заметил черную щель. Нагнулся и осветил фонарем ее нутро. Открылась пещера, пропадающая в толще горы. Протиснулся в сырой лаз. И как-то не по себе вдруг становится бывалому путешественнику, возникает и растет беспричинное чувство тре­воги. С каждым метром продвижения в глубь земли волнение нарастает и словно накатывается го­рячим комом. И Евгений никогда не испытавший трусости, затрясся как осиновый листочек. Пани­ческий страх обрушился на него! Но чего он испугался и сам не знал.

« - Одному лучше не соваться в эту дыру!» - решил Женя и повернул назад. Дома он порылся в книгах и кое-что любопытного нашел для себя, связав прочитанное со «страшной» пещерой. По предположениям ученых, геология земли находится в тесной взаимосвязи с религией древних народов. Расположение языческих капищ связано с рельефом земли. Геология классифицирует разломы разных видов: спиральные, меридиально-широтные и другие. Точка их пересечения и служат «аномальными» и загадочными местами. Попадая туда и у человека обостря­ется мистические ощущения, он будто видит «призраков», слышит «голоса», даже открывает в себе новые творческие возможности. Такие места очень благоприятны для духовного состояния чело­века. И вот далекие предки, опираясь на интуитивные знания, в лице шаманов и священников, вы­бирали такие места, где ставили храмы и церкви, в язычестве - идолов и «священные» валуны. Даже древние городища строились вдоль границ подобных разломов.

В опубликованной статье Евгений прочитал о Черниговском ските в районе Загорска под Моск­вой. Будто там когда-то выкопали 14 келий и подземную церковь, где жили и молились монахи. Вот в них и происходили разные чудеса. Якобы в девятнадцатом веке в ней обитал целитель и к нему стремились попасть больные с разных уголков. А лечил он проще простого, заводил страждущих в пещеру и оставлял на пару часов, после чего человек совершенно выздоравливал.

«Выходит, что гора святое место и там творятся чудеса?» - чуточку иронично спросил себя Евге­ний. « А кого бы пригласить с собой в новое путешествие в загадочную пещеру? Может Виктора Громова?» - Они давно дружили и не раз отправлялись в походы по родным горам. Но жили в раз­ных городах. Позвонил к нему в Южный горноспасательный отряд, где Громов работал начальни­ком.
- Алло, Виктор Петрович, есть интересный горный маршрут с чудесами и таинствами, не хочешь совершить со мной прогулку? - предложил Женя.
- Когда и где? - Громов был краток.
- В воскресенье в девять утра встречаемся на остановке «Черепаха» на Восточном шоссе.
- Хорошо, а какое-нибудь специальное снаряжение брать?
- Будем спускаться в подземелье, так что приготовьте осветительные средства и возьмите горный компас, оставьте контрольный срок в своем спасотряде.
- А куда пойдем?
- Плато Скелетов Мамонтов.
- А разве там есть пещеры?
- Я случайно нашел.
- Где она находится?
- Напишите в журнале - в центре плато поляна у подошвы вершины Лысый Ежик.
- Откуда ты взял такое название горы?
- Сам придумал, местность здесь необычная.
- Как найдут пещеру горноспасатели, если что-нибудь случится и мы во время не вернемся до­мой?
- У входа оставим красный брезент от польской палатки.
- Хорошо, а на сколько время брать контрольный срок?
- Думаю, что двое суток хватит.
- Подходит, у меня как раз отгулы поднакопились, ну до встречи.
- Жду на «Черепахе» в воскресенье.
... Свиданье состоялось во время, друзья встретились и тут же зашагали на плато обследовать «загадочную» пещеру. Перед входом отдохнули, перекусили и расстелили красный брезент, при­давив его тяжелыми камнями, - метку для горноспасателей.
- У нас с тобой будто разыгрывается приключенческая повесть с поисками кладов? - пошутил Громов.
- Осталось ждать нападение пиратов? - в тон ему ответил Женя.
- По твоему рассказу нас ожидает что-то похлеще?
- Не верите?
- Как-то со скептицизмом.
Перед входом в черный лаз все в мире дышало покоем и не предвещало никаких опасностей. Чистое небо, ласковое дыхание земли и тепло солнечного света. Но как-то не спокойно было в мертвой тишине. Но друзья, точно бравируя друг перед другом, не показывали свою нервозность, но почему-то громко разговаривали, словно звуками голосов хотели заглушать подавленное состояние.

А пещера красива и интересна своим карстовым образованием, - оглядываясь, оценил подземелье Женя.

Согласен с тобой, такое дивное обрамление галереи, точно в ледяном дворце идем.
Магическое воздействие пещеры исследователи испытали скоро. Не успели они пройти по чер­ному низкому ходу метров сто, как вдруг их охватил беспричинный панический страх, переходящий в ужас. Своды пещеры наполнились высокими звуками, будто где-то в глубине пещеры, в пустые полости, ринулась вода из прорвавшейся каменной плотины. Эти ноты, голоса, рычанье, треск и скрежет, многократно повторяясь, переходил в зловещий многолосый рев-какофонию.
- Бежим! – первым крикнул Евгений и они мгновенно ретировались из подземного хода, роняя в спешке кое-что из альпинистского снаряжения: карабин, кусок репшнура, титановую закладку с нейлоновым концом. Они проворно и позорно улепетывали из галереи Страха. Забыв обо всем, они кинулись на выход, обгоняя друг друга. И это были не новички, а умудренные и бывалые путешественники, альпинисты и спелеологи.
На свету, придя в себя, они начали рассуждать и объясняться каждый, что случилось.

Какой-то животный ужас подземелья обрушился на нас? – спросил Виктор, чуть отдышавшись от пережитого.

Я сам не пойму, - ответил Женя. – Что это за подсознательный страх подстерегал нас, словно живое существо обитало в подземном ходе.
Что будем делать?
Отдохнем немного и вернемся обратно, подберем брошенное снаряжение.
А не боишься попасть в лапы дьявола?
Сейчас у нас уже есть опыт и мы сумеем преодолеть страх!
Хорошо, давай еще раз попробуем проникнуть в пещеру.
И друзья снова двинулись в подземное бытие, где почему-то гневался на них Хранитель пещеры.
А может мы попали на Красную тропу?
Что это за путь?
Я читал рассказ крутого спелеолога как в пещере он наткнулся на Красную тропу. Поточнее и подробнее объясни?
Сначала его предупредил коллега, опытный спе6леолог, что если в полнолуние встретить в пещере красную тропу, то должен убежать оттуда как можно быстрее. И если сумеет – твое счастье, но если нет, то прижимайся к стене, закрой глаза и не открывай, пока Он не уйдет.
Любопытная информация. И твой крутой спелеолог наткнулся на Красную тропу? Да и с ним случилось загадочное приключение.
Какое? Что я из тебя все по капле вытягиваю!

Детективное, он будто вдруг превратился в слугу барона Пауля фон Грундберга, открывшего возле своей усадьбы подземелье и сделавший там пещерную церковь. Пещера стала гордостью хозяина, куда он часто приглашал и водил туда гостей. Путь к часовне проходил по дорожке и с нее нельзя было сходить. И вот крутой спелеолог в своем подземном путешествие попадает на «Красную тропу», по совету друга закрывает глаза, но Некто( наверное Хранитель пещеры) заставляет открыть их. И здесь крутой спелеолог, превратившись в слугу, становится случайным свидетелем, как барон Пауль совершает жестокое убийство. Он пытается убежать от хозяина, ткнув ему в лицо горящий факел, но тот и его бросает в глубокий колодец.

И что?
Он летит в пропасть, а по пути снова слышит приказ открыть глаза, но не повинуется и вдруг опять оказывается нашим современником и снова стоит на Красной тропе.
Мистика пещерная.
Но пишет рассказ Рогожников – это крутой спелеолог о Красной тропе очень хорошо и захватывающе.
А что в заключение?
Ничего, правда автор обещал ответить на загадки Красной тропы в будущей книге.
Может и мы ненароком ступили на этот загадочный и таинственный путь?
Сейчас возможно, а сорок лет назад, когда мы начинали лазать по пещерам, то об этих вещах нельзя было ничего рассказывать – ведь все сверхвероятное отрицала коммунистическая идеология, а по ней нет Бога и все непонятное считалось просто выдумкой и бредом.

Тем временем друзья шли по зловещему ходу загадочной пещеры, по которому они совсем недавно с позором бежали, попав под непонятное облучение страха.

Сейчас ничто не тревожило их и они с любопытством разглядывали подземную галерею. Глаза их слепил блеск и великолепие роскошной красоты зрелища. Белоснежные сталактиты и сталагмиты, словно изумительные кораллы с красными драпировками и другими пышными натеками восхищали их взгляды. Они осторожно перебирались через огромные глыбы известняка, где второй этаж обвалился, подняв потолок пещеры до недосягаемости лучей электрофонарей. Пещера становилась шире и грандиознее, чем дальше они опускались под землю и казалось бескрайней и бесконечной.

Как дела, боишься? – спросил Женя у спутника.
Нет, страха никакого, но тревога овладела мной, будто со всех сторон наваливается и подавляет вечная темнота. Я будто чувствую ее запах и вкус, кажется даже могу пальцами прикоснуться к ее плоти.
И какой аромат у темноты?
Озона.
Вот так же описывал крутой спелеолог, что он тоже ощущал запах озона на Красной тропе.
Тогда жду встречи с Таинством.
С Белым и Черным спелеологом?
Ты говорил о Хранителе пещеры?
Я думаю, что в подземных чертогах все же обитает загадочный и прозрачный дух, а может живая субстанция.
Ты тоже становишься мистиком.
Здесь в подземной глубине особенно будешь верить в чудеса.
Дальше путь преградил каменный уступ, но за ним высвечивался фонарями большой зал, где на стенах и колоннах сверкали бриллиантами кристаллы арагонита
Спустимся в зал?
Конечно.
А как выглядит Красная тропа в описаниях крутого спелеолога?
Словно посыпанная толченым кирпичом.
Набрасывай и креи веревку за этот массивны сталагмит, по ней спустимся и поднимемся обратно.
Хорошо, все готово. Страховка закреплена хорошо и надежно.

Зал, куда проникли друзья, поразил их удивительными конкрециями – кристаллами идеальной прозрачности, но среди них вспыхивали от лучей фонарей кристаллические образования – матовые и сверкающие красные, черные, мраморно-белые и даже зеленые, словно цветы необычайной красоты. Зал венчал купол, где подобно люстре свисал гигантский сталактит, блистающий феерией красок.

Мы словно во дворец попали! – воскликнул Евгений.
Китайский или индийский? – чуточку иронично спросил Громов.
Думаю здесь собрана роскошь и великолепие всего мира!
Волшебный дворец Алладина? – скептически продолжал говорить Виктор.
Богатство царя Соломона! – уже в тон ответил ему Евгений.
И вдруг без всякой причины на них навалился страх и опять паника овладела друзьями.
Возвращаемся к выходу! – неожиданно крикнул Евгений и первым стал подниматься на уступ по закрепленной веревке. Виктор ждал когда Женя выберется наверх и тоже готовился к подъему. Внезапно почувствовал на себе пристальный взгляд. Горноспасателя обдало жаром. Первый порыв – бежать. Но тело оцепенело. Может обернуться и посмотреть, что там происходит за спиной, но стало безумно страшно. Все же Громов нашел силы, будто в состояние гипноза, повинуясь чьей-то чужой воле, повернул голову и увидел Хранителя пещеры. Метрах в пяти. Точно белоснежный сталагмит в серебристо-сверкающих тугих одеждах с горящими живыми глазами на изможденном белом лице и плавные, зазывающие движениями руками – мол, иди, иди за мной! Громов безвольно сделал пару шагов в глубь пещеры и тут – словно сбросил магические чары вернулся к веревке и начал подниматься вверх. Но веревка неожиданно соскочила со сталагмита и Громов рухнул на пол.

Виктор, держи вторую страховочную веревку! – услышал он голос друга. Шатаясь, он встал и ухватился за новую веревку. С трудом выбрался на уступ.
Я совсем не трогал закрепленную веревку, она сама слетела со сталагмита! – оправдывался Евгений.
Пошли скорее отсюда, потом разберемся.

Они поспешно стали выходить из пещеры. Женя впереди, Виктор двигался за ним. Ощущение, что кто-то идет за ними, не исчезло, а все больше усиливалось с каждым мгновением. И тут Виктор дотронулся до плеча друга и тихо, почти шепотом, сказал.

Женя, за нами следует он!
С чего ты взял, никого у нас за спиной нет, - ответил евгений, но глянул на Виктора, а тот от страха весь бледный стоит и показывает рукой на зияющий черный провал.
Женя, там Он стоит!
Кто?
Хранитель пещеры.
Успокойся, Витя, давай я сзади пойду? – предложил Евгений, а у самого сердце от страха готово выпрыгнуть, он тоже почувствовал, что на них Он смотрит из мрака.
Иди, но не исчезай.
Я тоже ощутил чей-то взгляд, но Кто или Что преследует нас? – тоже шепотом спросил Евгений.
Я думаю Оно не мистическое, а реальное существо с магнитными импульсами. Смотри как стрелка компаса мечется!
Может космические пришельцы облюбовали пещеру для опытов?
Не знаю, но давай сматываться отсюда поскорее.
Если Оно выпустит нас из пещеры?

Двинулись дальше соблюдая осторожность. Теперь Виктор впереди, а напряженный Евгений за ним. Прошло уже три часа их путешествия в загадочную пещеру. Все также друзей сопровождала какя-то таинственная тень. Они хорошо слышали чужие легкие шаги, прерывистое дыхание и больше того шепот, бормотание, разговоры на непонятном языке. То что они были не одни в пещере сомнений не вызывало. И все время они ждали нападения со стороны Пещерных сил-духов. И особенно невыносимо стало идти замыкающим, когда черная Неизвестность обволакивала спину страхом, точной липкой жидкостью, и вот-вот готова обрушиться смертельным ударом. Ребята стали меняться каждые десять метров, на большее расстояние у них не выдерживали нервы.

К предыдущей части _______________ Продолжение следует....


Написание отзыва требует предварительной регистрации в Клубе Mountain.RU
Для зарегистрированных пользователей

Логин (ID):
Пароль:

Если Вы забыли пароль, то в следующей форме введите адрес электронной почты, который Вы указывали при регистрации в Клубе Mountain.RU, и на Ваш E-mail будет выслано письмо с паролем.

E-mail:

Если у Вас по-прежнему проблемы со входом в Клуб Mountain.RU, пожалуйста, напишите нам.
Поделиться ссылкой

Дорогие читатели, редакция Mountain.RU предупреждает Вас, что занятия альпинизмом, скалолазанием, горным туризмом и другими видами экстремальной деятельности, являются потенциально опасными для Вашего здоровья и Вашей жизни - они требуют определённого уровня психологической, технической и физической подготовки. Мы не рекомендуем заниматься каким-либо видом экстремального спорта без опытного и квалифицированного инструктора!
© 1999-2024 Mountain.RU
Пишите нам: info@mountain.ru
о нас
Rambler's Top100