Добро пожаловать !
Войти в Клуб Mountain.RU
Mountain.RU

главнаяновостигоры мираполезноелюди и горыфотокарта/поиск

englishфорум

Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU
Люди и горы > Люди >


Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)


Автор: Владлен Авинда, Ялта

Команда молодости нашей
Часть 3

ПАЛИТРА ЛЬДА

Мы, начинающие альпинисты, впервые идём на ледник. В моей памяти встают страницы книг, где рассказывалось о древнем оледенение земли, о косматых мамонтах, о людях, одетых в звериные шкуры и сидящих вокруг костра. Лёд представлялся серым, мрачным и безжизненным, приносящим холод и смерть. А кавказский ледник Кашка-Таш засверкал солнцем, заискрился радостным зелёным цветом, струился и блестел искрами белых звёзд, переливался алмазными каплями, ручьями и каскадами талой воды. Ледник дышал и жил под солнечным водопадом света.

И вдруг мы остановились, изумлённые сказочной картиной. Перед нами на зелено-белом льду лежала лесная поляна с качающимися головками удивительных цветов. Это были бабочки, разноцветные и живые. Бабочки лежали на льду, шевеля прекрасными крыльями, покрытыми тончайшими орнаментами и узорами.

- Откуда взялись бабочки на леднике? - удивлённо спросили мы у инструктора.
- Очень часто я встречал бабочек на снежниках и ледниках Кавказа видно, их заносят сюда с лугов и лесов порывы ветра. - Пояснил он.
- Значит, они теперь замерзнут здесь? — спросил я, но вопрос остался без ответа.
А бабочки, развеянные как лепестки цветов, медленно зами­рали на ледяной тверди.

* * А

Утро. Белый диск солнца поднимался над горами. Серебристые снега запорошили скалы, упали на голубую толщу льда. Каза­лось, что весь мир состоит из бело-голубого шара. Но внезапно перед нами вспыхнуло на леднике яркое красное пятно. Точно алая кровь. Мы не поверили и ледорубом откололи розовый кусок. Нет, это был не эффект освещения, а ледник жил. Тончайший поверхностный слой будто был облит вишнёвым вареньем. Могильный холод льда завоевали миллионы микроскопических красных живых клеток, сделали ледник цветущим.

Объяснение «кровавому» льду пришло внизу, в альпинистском лагере, когда мы встретились с гляциологом из Эльбрусской станции. Он дал пояснение малиновому цвету ледника: микрофлора покрывает многие ледники мира, а красные клетки - это водоросли под названием сферическая снежная хламидомонада. На ледни­ках Кавказа самым распространённым является пацилонема Нордепшельда. Хорошо звучит - красные ледники Кавказа!

ЛЕДОВЫЙ ПУТЬ АЛЬПИНИСТОВ

Каждая вершина оставляет свой неповторимый след в памяти сердца любого альпиниста. Французский Гран-Жорас запомнился мне, как ледяной пик так и хочется назвать свои воспоминания - зелёный лёд Гран-Жораса.

... Из хижины Лешо в бинокль определяем обстановку на маршруте. Северная стена Гран-Жораса выглядит внушительно и грозно - 1200 метровый отвес закован в снег и лёд. На крутом сбросе чёрные точки: это возвращаются японские альпинисты, которым не удалось пробиться через камин, залитый натёчным льдом.

- Теперь слово за русскими? - спрашивают французские гиды.

Маршрут ребра Валькера, который нам предлагают пройти, сей­час неприступен, уже вернулось несколько альпинистских групп из разных стран. Французы скептически посматривают на нас. Конечно, мы не смогли отказаться от риска: это было бы не к лицу сборной профсоюзов СССР. Хотя один из наших отказался от восхождения. Выход назначаем на два часа ночи. Яркие лучи фонариков сколь­зят в черноте на белом и голубом мраморе снега и льда. Рубим ступени на ледяном сбросе, ниспадающем из-под скал. Впереди тот трудный камин, перед которым отступили японские альпинис­ты. В коварной красе блестит лёд, застывший тяжелым ожерель­ем на его отвесных стенах.

Прокладываю путь вперёд, осторожно и с исключительной точ­ностью использую опоры. Крючья для страховки забиваю редко: нет времени очищать из-подо льда подходящие трещины. Потом, если буду излишне дергаться в камине, то тут же сорвусь. Конечно, если бы не было бы льда и снега, лазание в камине могло доставить настоящее наслаждение. Но сейчас вверх камина закрывает ледяная шапка.

Медленно на распорах подбираюсь к ней. С трудом дотягиваюсь одним пальцем правой руки до ушка старого заржавленного крюка. Вдруг острая боль пронизывает руку, и я лечу вниз. Но успеваю заклиниться между скалами. Старый крюк вылетел из трещи­ны под тяжестью тела. Перематываю разорванный палец и продол­жаю поединок с камином. И, к счастью, выиграл, но схватка продолжалась весь световой день. От постоянного соприкосновения со льдом, чувствую, что простыл, и у меня поднялась температура, да ещё повреждённый палец сочится кровью и дико болит.

Стою на косой полке, выбираю верёвку, подтягиваю её, и помогаю выбираться товарищам. Здесь и устраиваемся на ночлег. Я не взял спальный мешок, чтобы для первоидущего он не стеснял движение и не приносил неудобства. Олег отдает мне свой спальник, сам надевает на себя рюкзак. Я совершенно разбит и чувствую себя больным.

От хижины Лешо французы сигналят фонариками, запрашивая, не нужна ли помощь? Отвечаем: всё в порядке!

Ночь восстанавливает силы. На газовой горелке кипятим кофе. Жуём бутерброды и сушёные финики. Впереди - каменный отвес с ледяными наростами. Солнце сверкает во всю мощь раскалённого диска. Но к нам, на северную стену, лучи не попадают.

Олег, сменив меня, на передних зубьях кошек красиво и смело продвигается вверх. Лёд очень опасный: он тонким слоем покрыл скалы, и альпинистские кошки, точно коньки, легко могут соскользнуть. На этом участке негде и крюка забить для страховки.

Я отдохнул, температура спала, и снова выхожу вперёд. Нужно траверсировать скальную стену с гладкой поверхностью, с едва заметными шероховатостями. Понимаю: если сорвется нога, то полечу вниз, ведь руками не за что уцепиться. Помогают прорези­ненные подошвы «Вибрам», которые имеют прекрасное сцепление со скалами. Кстати, именно на Гран-Жорас итальянец Вибрам пер­вым применил такую подошву.

Посыпала снежная крупа. Восхождение ещё больше осложни­лось. К вечеру выхожу на уступ, залитый льдом. Вырубаем небольшое ложе и кое-как устраиваем сидячий бивак. Пьём горячий чай, наслаждаясь растекающимся по всему телу теплом. Спим урывками, скорчившись на ледяном ложе, часто меняя позу, по очереди надевая спальник просто невмоготу становится от лютого холода.

И вот снова утро - чистое, красивое, солнечное. Мы уже высо­ко забрались по ребру Валькера. Перед нами открывается грандиозный ландшафт, отлитый из сине-зелёного льда, гранитных остро­конечных вершин, белого слепящего снега. И над всем первозданным горным пейзажем - синий купол неба.

Как изменчива погода в горах! Только вошёл в каменный кулуар с неустойчивыми плитами, как опять обрушился снежный ураган. Настали самые трудные и опасные часы. Остановиться в кулуаре на ночлег невозможно: замерзнешь, а потом есть опасность, что полетят камни, А лезть нет сил, но приходиться ещё раз собраться и сжать волю в ослабевший кулак. Правая рука и нога упираются в мокрую отвесную стену, а левым боком, сгребая снег, медленно ползу вверх. Пуховка и одежда промокли насквозь. Во все трещины колочу крючья, но бесполезно, они вываливаются назад.

Вверх, вверх: только бы успеть пройти этот адский и чудовищный кусок, пока окончательно не ослаб, мои обессилевшие спутни­ки уже совсем сникли и безропотно ждут неизбежного.

Густой снегопад приносит серые сумерки. Кричу вниз ребятам, чтобы они следовали за мной, мне удалось забить полкрюка. А карниз, словно живой каменный великан, толкает меня грудью в пропасть. Срываюсь, повисаю на крюке, и снова веду борьбу со снегом, льдом и скалами.

Уже ночью вылезаю на маленькую полку. Обессиленный, валюсь в сугроб. Немного отдышавшись, забиваю крючья и принимаю друзей. Скорее горячее кофе, выжать вещи от воды и немного согреться.

Спасибо французскому альпийскому Богу, но снегопад и ветер начинают стихать. Занимается раннее утро и, не теряя времени, мы продолжаем восхождение. Постепенно всё становится ослепительно белым. Рубим ступени для ног и зацепки для рук.

Сколько я встречал в горах разного льда: синий, зелёный, красный, желтый, чёрный, фиолетовый, белый, - в зависимости от пого­ды, от освещения солнцем и других признаков, - но в памяти крепко осел звонкий и зеленый лёд Гран-Жораса, омытый моей кровью из разорванного пальца, и я горжусь этим восхождением.

За прохождения маршрута в сложных погодных условиях, при редкой ледяной обстановке, наши имена - Олега Гриппы, Александра Губанова и моё, - внесены в «Золотую книгу» французского Центра альпинизма Шамони за 1972 год.

БЕЗ ПАСПОРТА В ИТАЛИИ.

Что вы предпочитаете - хорошую память или постоянную рассеянность? Естественно, лучше всего иметь - отличную память! Не спешите! Однажды со мной случилась интересная история и «спасла» меня моя невнимательность.

Восхождение во Французских Альпах. Наша задача - покорить Граи Жорас по маршруту высшей категории сложности. Эта вершина находится на границе между Францией и Италией. Для срав­нения представляете - громадная горная преграда, стоящая на леднике, в котором сторона, срывающаяся во Францию - ледовая стена, словно вертикальная театральная сцена. Необходимо через на­висающий лёд и заснеженные, отвесные скалы подняться на пла­то, пересечь его и спуститься в Италию.

В пути были сутки, с ночёвкой на обледенелом маршруте, ещё световой день - и к вечеру мы на вершине. По леднику ищем путь вниз, на юг. Над нами всплывает изумительная итальянская луна. Чистая и нежная.

Бродим по рваному леднику среди многочисленных трещин и разломов могучего льда. Вымокли, вымерзли и изголодались до изнурительного истощения. Да ещё вдобавок мгновенный снеж­ный ураган, скорее заряд снега, накрывает нас. Неужели ледяная могила ожидает нас после такого сложного, просто певучего, гроз­ного и красивого восхождения по ребру Валькера на Гран-Жорас? Как вдруг утыкаемся на скальный островок, где стоит деревянный дом! Такое может быть только в Европе - пустой, без людей, но полный добра дом среди льда и снега встречает нас. Входим в таинственную темноту, ведь света у нас нет никакого. На ощупь ищем проход в коридорах, среди лестниц, комнат, дверей. А темень пещерная, ведь окна в доме ещё закрыты ставнями. Словно раскручиваем итальянский детектив в пустом доме в поисках клада. А «клад» - это найти коробку спичек или фонарь, и мы всё осторожно ползаем, ощупываем столы, полки, скамейки, нары, на­тыкаемся лбами о преграды, падаем, спотыкаемся, хохочем и ругаемся от боли, но страшно рады, что сегодня ночь проведём под теплыми одеялами, а не среди жестокой и ледяной изморози с каменеющими телами.

Ура! Находим спички, газовую горелку и варим спагетти - длиные итальянские макароны. Пьём чай и веселимся своей удаче, силе и мужеству проведенного блестящего восхождения. И засыпаем, даже не доев макароны.

Утром спускаемся в симпатичный городок Курмаён. Любуем­ся итальянским неореализмом и простым горным бытом. Покупаем бутылку красного вина и направляемся на автовокзал, чтобы на автобусе вернуться во Францию. Тут же залезли в отходящую машину и понеслись к началу знаменитого тоннеля под Монбла­ном, связывающего две страны.

Остановка. Пограничный пункт. Пассажиры достают свои паспорта. Я лихорадочно роюсь по карманам брюк, куртки и рюкзака. Паспорта нет, очевидно, забыл в гостинице, еще перед выходом в горы, а, может, потерял на восхождении, пройдя сквозь ледяной, снежный, дождевой и стылый ад прожитых двое суток на отвесной стене.

Тревога перерастает в панику: как я выберусь из итальянских тисков? Какие мои права? А никаких нет, для властей - я перебежчик через границу. Пока будут выяснять мою личность - кто и откуда я, придётся посидеть в кутузке, а кому охота там пребывать? Потом будут запросы в посольство, Москву, Киев, Симферополь, а время идёт и идёт, а я теряю молодость на нарах. И долго я буду вдали от Родины, пока будут запрашивать на меня характеристики, собирать досье и давать ответы. Могут годы пройти. И смеяться будут все потом, что я оказался такой негодник.

Обращаюсь к друзьям, сидящими позади на сидениях, а они, радостные и гордые, что не изменили Родине, не перебежали к ненавистным капиталистам, достают из рваных штанин свои молоткастые, серпастые, красные паспортины Советского Союза. Волны красного и белого страха и нервной горячки прокатывается по моему лицу, и чувствую, что будто синие пламя вспыхивает надо мной. Прощайте, мои любимые, но я сгораю с именем Родины на устах, я свой и не предал отечество, не убежал в роскошные хоромы Италии.

А пограничники уже шествуют по салону и внимательно проверяют паспорта пассажиров. Неожиданно мои внутренние муки сменяются олимпийским спокойствием и холодным расчётом я

знал, что сейчас срыв и я лечу в пропасть, но что-то всегда сжи­мало меня до предела и я хватался пальцами за малюсенькую зацепочку и вытягивал своё уже падающее тело из пропасти. Тридцать три раза я ходил по волоску смерти, но судьба спасала меня. Подходит пограничник и просит у меня паспорт. Я удивленно поворачиваю к нему лицо и громко на тарабарском языке заявляю, что посланец горных миров и случайно оказался здесь, в человеческом вертепе разных государств и бюрократических зацепок.

- Ваш паспорт, сеньор?-не понимает меня государственный чин. Опять я вталкиваю ему, что я сошёл с престола ледяных и синих гор на грешную землю только на малый миг и снова уйду по горной дороге к Богу.

Опять задаётся вопрос про паспорт.

Я снова горячо и страстно рассказывают ему, что моя обитель - это голубая страна горных вершин. Но страж Италии совсем не понимает мой вдохновенный диалект. Тогда он на помощь призывает коллегу, и тот тоже удивлённо слушает мою тарабарскую речь, думая, что я владею каким-то французским старинным наречием. Я пускаю жестикуляцию, махаю руками и ледорубом, показывая в сторону горных исполинов. Мой изорванный альпинистский костюм, загорелое и обмороженное лицо, кровавые ссадины на руках, а главное - горячий гнев вскипает бурлящей волной и прокатывается по автобусу. Даже пассажиры захлопали моему порыву.

Пограничники улыбнулись, увидев такого темпераментного «фрукта». А в эту минуту мои друзья вдруг протянули им свои алые паспортины. Вот здесь у пограничников от неожиданного явления даже сдвинулись набок кепи с кокардами. Они никогда не видели советских паспортов, да и как в эту горную глухомань вдруг попали посланцы СССР? А мои друзья просто вытянулись от гор­дости, что к ним такое внимание. И они, смелые и сильные, молодые и красивые, представляют свою славную страну в капиталис­тическом мире акул и эксплуатации простого человека. А пограничники, конечно, с удивлением полистали паспорта моих друзей и не обнаружили там итальянских виз.

- Пройдёмте, сеньоры!

И они повели моих сразу поблекших и потускневших друзей, конечно, в начальную кутузку При выходе из автобуса один из пограничников повернулся ко мне и сделал какое-то движение рукой, то ли приглашая в Италию (а там меня ждала тюрьма), то ли же­лая со мной подняться на горный Олимп, то ли восхищаясь моей певучей тарабарщине.

- Чао, бамбина! - закричал я в ответ и поехал во Францию.

К счастью, паспорт тихонько лежал в гостинице, пока я крутил­ся по скальным кручам. Друзья же более суток просидели в ита­льянской полиции, пока выяснили, как они попали в благословен­ную страну. Вмешался Французский альпийский клуб и вытащил их на свободу.

- А почему меня пропустили итальянские пограничники? - спрашиваю я переводчика.
- У нас есть такая договоренность, что альпинисты, совершающие восхождение в пределах границы, могут быть без документов, чтобы не потерять и не испортить их. А твоя загорелая физиономия, твой ледоруб, рюкзак и французская горячность разговора убедило стражей границы, что ты альпинист!

И я горжусь до сих пор своим званием - альпинист, которое даже не записано в паспорте.

ЗАЧЕМ ВЫ, ГОРЫ, ТАК ЖЕСТОКИ?

Недалеко от старой дороги Ялта - Севастополь, совсем рядом с Чертовой лестницей, стоит громадный утёс - гора Мердвень-Каясы, входящая в главную гряду Крымских гор. Один из её отрогов - стометровая вертикальная скала названа именем нашего ве­ликого скалолаза - Михаила Хергиани.

Альпинизм подарила миру Англия, а скалолазание междуна­родной арене преподнёс Советский Союз. Первые соревнования по скалолазанию провел на Кавказе в 1947 году мастер спорта по альпинизму Иван Иосифович Антонович, московский художник. Потом скалолазы перебрались в Крым, здесь потеплее и поудобнее, у нас проходили соревнования от городского ранга до международных чемпионатов.

...Шестидесятые годы. Спортивное скалолазание в СССР расцветает яркими именами, но первый среди самых сильных, конечно, Михаил Хергиани. Он почти не знал поражений в своей легкос­ти и виртуозности по преодолению скальных маршрутов. Я хорошо был знаком с Мишей Хергиани, да и он со всеми окружающими был добр и приветлив.

Каждый человек, маленький или большой, оставляет свой след в жизни. Миша оставил среди нас стремительный и блестящий по исполнению, мягкий и упругий шаг по отвесной скале. Подняв го­ловы, мы внимательно и напряженно смотрели за высоким искус­ством Миши, бесстрашно вступившего в единоборство со скаль­ным гигантом. Если он положил ладонь на скалу, где не было ника­ких зацепок, то его мускулы трением с камнем держали его упругое тело над качающейся пропастью. У него я впервые увидел прыжки, точнее, полёты над скалами, когда, оттолкнувшись от матенькой полочки, он, как птица, летел несколько метров к друго­му скальному уступу, чуть касался его и продолжал свой стремительный бег по отвесу.

«Бег» Миши по самому трудному участку скалы Крестовой, а длина отвесного маршрута здесь 90 м, длился чуть больше минуты.

- Ара, Миша, - летел крик над скалой. - Скорее, Миша!

А быстрее могли только птицы в воздухе, по скалам никто не мог обогнать его. Все замирали в восхищении. Это была настоя­щая феерия.

Вместе с командой советских альпинистов Миша приезжал в Англию, на скалы Уэльса. Здесь он и получил свой легендарный титул «Тигр Скал». Англичане, родоначальники альпинизма, восхищённые его лазанием, когда он «бегал» на труднейших отвесных маршрутах, иногда совсем без страховки, этим титулом оценили высокое и талантливое мастерство.

А вот как пишет о Михаиле Хергиани, о его восхождениях во Франции Жан Франко, директор Национальной школы альпинизма в Шамони: «Нас поразила быстрота, уверенность и элегантность, которые он показал при наиболее сложных восхождениях в масси­ве Монблан: на Гран-Жорас по северному контрофорсу (вершина Валькера), на восточной стене Гран-Капуцина и западной стене Пти-Дрю. Надо сказать, что современная техника искусственного лазания не имела для него секретов, но с удовольствием хочу также

отметить, что в свободном лазание Хергиани был одним из лучших восходителей всех времён».

А вот слово о Мише Хергиани итальянца Армандо Да Ройта: «На протяжение 30 с лишним лет я видел многих скалолазов. Я имел также возможность подниматься с известными альпинистами разных стран, но Хергиани превосходил всех. Узнав затем, что

вижу русского чемпиона в лазаний, я понял: этот титул он поистине заслужил. Кроме альпинистских качеств, меня поразили в Хергиани нео­быкновенное чувство прекрасного, человечность, любовь, которую он питал к своей земле и её людям. Я счастлив, что знал его...

После полудня я сопровождат русских друзей в долину Святого Луки - традиционное место прогулок любителей гор, где показал им северное ребро Монте-Агнер - самый длинный маршрут в Альпах. 1600 м стены. Я был рад, я это собенно подчёркиваю, что в этот момент мне более открылся внутренний мир Хергиани. Когда ребро осветилось розовым светом, осветилось восхищением и его лицо. И я понял, что передо мной человек, рождённый альпинистом».

Миша, как больно и горько, что случилось это непоправимое... Перед отъездом в Италию он тренировался в Ялте. Как-то вместе со Славой Онищенко они зашли ко мне в гости. Сидим, пьём чай, шутим, ведём альпинистские разговоры. Очень скромен и мил был этот прославленный скалолаз. Никакой эффектности и позы. А тя­жёлые и мощные его ладони устало лежали на столе.

- Сегодня мы очень много лазали по скалам, - пояснил Миша, перехватив мой взгляд на его кисти. - У меня болят пальцы от напряжения.
А я не мог поверить, что «Тигр Скал» может быть таким усталым.
- У тебя нет горячего душа? - спросил он.

Оказалось, что сборную команду Союза по альпинизму разме­стили в плохонькой гостинице, и там не оказалось никаких бытовых удобств: ванны, душа и горячей воды. К сожалению, и я жил в одной комнате с общей кухней и общим туалетом на. несколько семей.

- Очень хочется помыться, а ваша городская баня не работает, - будто оправдываясь, пояснил Миша.

Миша, наш дорогой Миша, ну зачем тебе надо было ехать в Италию? Ведь ты чувствовал, случится что-то страшное, и был таким молчаливым и отрешённым. А я не мог ничем помочь в его отдыхе и лечении. Пальцы его покрывали ссадины и царапины от острых перьев скал. Нужен был специальный медицинский клей, чтобы залить свежие раны, у меня он отсутствовал.

Слава Онищенко тоже сидел уставший.

- Нам, наверное, пора уходить!
- Что ты, Миша, посидите ещё, я приготовлю что-нибудь поесть.
- Кушать не надо, мы съели обед и ужин вместе.

Мне хорошо это было знакомо, когда скалолазы, позавтракав, уезжали на целый день на тренировки или соревнования. И лишь вечером добирались до столовой, где им за талоны выдавали борщ и котлеты, кашу и чай. В горы взять с собой сухой паёк не было возможности, в ялтинских столовых эта услуга не практиковалась. Вот и поглощали скалолазы обед и ужин, чтобы не пропадал талон за сегодняшний день, ведь завтра его уже нельзя было использовать.

При расставании я сунул Мише бутылку нашего лучшего вина - мускат белый Красного камня.

- Угостишь итальянских альпинистов, пусть попробуют крымского вина из подвалов «Массандры».

Больше я Мишу не видел. Через три недели, уже на Кавказе, мы поднимались на Ушбу. И вдруг над нами закружился самолёт, лётчик словно был в каком-то трансе, самолёт, как человек, вихлял, лавировал, тыкачся по долинам.

- Там что-то случилось! - решили мы все. Словно в подтвер­ждение этих слов, над Сванетией задымили чёрные густые кост­ры. А через час наш радист принял скорбную телеграмму, переда­ваемую по всему Кавказу: «При восхождение на скалу Суальто в Италии погиб Миша Хергиани, сбитый камнепадом».

Я тихо заплакал. Поднял голову и увидел, что плачет вся наша команда альпинистов. Не стато лучшего скалолаза мира. За что вы, горы, так жестоки и немилосердны?

...Говорят, что, создавая землю, боги наделили её высокими горами и там спрятали священную силу. Долго стояли немые горные великана, среди которых Джомолунгма - первая, и ревностно хра­нили тайны. Но дерзнул человек. Его штурм длился с перерывом более пятидесяти лет. И победил. Шерп Норки Тенсинг, один из покори­телей грозной вершины, получил за это славный титул - тигр снегов.

Кавказ венчает суровая двуглавая Ушба, в переводе со сванского - ужас, проклятие, вертеп ведьм. И вдруг сын сванского народа - Миша Хергиани проходит скальный отвес на Ушбу. Он провёл свою команду в самом центре страшных камнепадов и лавин. Голубой ночью, когда спали ледники и дремачи смерзшиеся от морозов и ночного холода камни, Миша шёл по скалам. Разве можно идти по отвесной скале? Нет. Человек будто прилипает к стене и не может совладеть со страхом. А Миша, словно по улице родного села Местиа, свободно и легко чувствовал себя на грозных утёсах. Это был феноменальный скаиолаз. Англичане, одни из основателей альпинизма, дали ему за его «полёты» над скалами почётный титул - тигра скал.

Однажды тигр снегов и тигр скал встретились и вместе пошли к высокой точке Европы - седому Эльбрусу. Ночью Миша поднялся к вершине Эльбруса и выбил на леднике гигантские буквы «Добро пожаловать, Тенсинг!» Однако утром пошёл сильный снегопад, и восходители вернулись назад. Но осталась фотография, где два «тигра» стоят вместе, а на заднем плане двуглавый Эльбрус.

Скальным сердцем альпинизма стали горы Крыма. И здесь Миша творил чудеса виртуозности. Наверное, только тигру скал было дано природой бегать по отвесной скале. На чемпионатах по спортивному скалолазанию зрители замирали от восхищения, когда «тигр» скользил по скалам. Он точно не касался едва заметных шероховатостей, выступов и вопреки всем правилам земного тяготения держался на отвесной скальной груди. Миша легко побеждал скалы, выигрывая золотые медали чемпионатов. Рав­ных ему в спортивном скалолазании не было никого.

А во Франции, на вершине Гран-Жораса, Миша удивил альпинистский международный сбор невиданным искусством скалолаза - он прошёл сто метров гладкого отвеса без единой надёжной зацепки. Альпинисты ахнули от удивления. С тех пор этот «рус­ский вариант» никто не сумел повторить.

Горы точно всполошились от этого невиданного смельчака. В Доломитовых Альпах, в Италии, на него неожиданно обрушился камнепад, сбил его, перебил страховочную верёвку и бросил в глубокую пропасть. А похоронили «Тигра Скал» на его родине, в Сванетии, в посёлке Местиа. Там же поставили ему гранитный памятник.

...Осенью 1969 года (а Миша погиб летом) проводился чемпионат Советского Союза по спортивному скалолазанию. И в скальном сердце альпинизма - Крымских горах - спортсмены дали одной из самых неприступных и красивых скал, где были проложены трудные маршруты, имя Хергиани, в честь прославленного горовосходителя.

На международном скалодроме горы Крестовой, где Миша выигрывал золотые медали и восхищал зрителей виртуозным искусством, альпинисты установили барельеф тигра скал.
К предыдущей части ________ Продолжение следует....
Поделиться ссылкой

Дорогие читатели, редакция Mountain.RU предупреждает Вас, что занятия альпинизмом, скалолазанием, горным туризмом и другими видами экстремальной деятельности, являются потенциально опасными для Вашего здоровья и Вашей жизни - они требуют определённого уровня психологической, технической и физической подготовки. Мы не рекомендуем заниматься каким-либо видом экстремального спорта без опытного и квалифицированного инструктора!
© 1999-2024 Mountain.RU
Пишите нам: info@mountain.ru
о нас
 Rambler's Top100