Mountain.RU
главная новости горы мира полезное люди и горы фото карта/поиск english форум
Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU
Люди и горы > Очерки, дневники >
Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)
Автор: Андрей Петров, г. Москва

Землетрясение

Ленинакан, Армянская ССР, декабрь 1988 года. Поисково-спасательная группа Альпклуба МИФИ по своей инициативе вылетела для оказания помощи в ликвидации последствий землетрясения 07.12.88 г.


Герцена-Ширакаци
11 декабря 1988 года, Ленинакан, улица Ленинградян (Ленинградская), 9.

Быстро стемнело. Наши палатки во дворе Межрайонного института повышения квалификации учителей растянуты на туфовых блоках от обвалившихся стен верхнего этажа. Там наверху ряды столов и стульев в учебных аудиториях смотрят на улицу. Во дворе правее, говорят, вчера нашли два тела, попавших под падающие камни. У входа скрюченный под плитами, раздавленный «Москвич». Наш объект работы почти не виден в темноте через дорогу. Это дом по адресу Ленинградян 9, четырехэтажка сиреневого туфа, превратившаяся в пыльную груду развалин.

Читайте на Mountain.RU:
Руинный марш, Евгений Буянов, г. Санкт-Петербург

Весть о землетрясении в Армении пришла 7 декабря. Мало ли бывает природных катаклизмов? На второй день в Москве стало ясно, что это серьезно. 9 декабря на кафедре Кибернетика, как и по всему МИФИ, провели профсобрание – народ собрался охотно и сострадательно. Решили перечислить зарплату одного рабочего дня и 10% премии в помощь пострадавшим в понедельник сбор теплых вещей. Может быть, принять в семьи детей? Коля Ильинский сказал:

– А что, у меня две, взял бы еще одну.

Настрой у всех серьезный. В три часа зашел Толя Дураковский.

– Ну что, едем? – и выжидающе посмотрел.
– Ну, давай, - ответил я и подумал, что ведь это действительно реально.

По дороге на работу я читал в «Правде» о масштабах разрушений и мысль о том, что нас могли бы пригласить или привлечь, уже мелькала. В 17.00 собралась основная часть тех, кто может ехать: Гавшин, Болсунов, Горюн, Коваленко, Мосунов, Дураковский, Зенкевич и Романов. Млынский уехал в Управление альпинизма профсоюзов за вызовом - там предложили ехать альпинистам-спасателям. Решили проговорить на лекции в Школе инструкторов. Когда и откуда лететь, как оформлять и т.д. – ничего не ясно. На лекции мы в углу поговорили с Орленко о планах на лето. После тренировки позвонил Гавшин – утром надо получить продукты. Ребята успели поговорить с деканом Чалым, председателем профкома Абрамовым - оформить командировку раньше понедельника не удастся, но все поддерживают. Надо только выписать командировочные удостоверения, взять документы спасателей (у кого нет – папа всех спасателей Кропф из Управления альпинизма поможет, справки даст) и ехать пока за свои, потом оплатят.

С утра закипела работа. Одни подписывали командировки у ректора прямо на партконференции в ДК Москворечье, другие получали продукты, паковали снаряжение, третьи занимались самолетом. Продукты получили без проволочек в столовой МИФИ, на складе. Как потом оказалось, спиртного не взяли ни грамма. Многое, правда, перехватили комсомольцы – на их отряд в 32 человека мы наткнулись в коридоре. Олег у входа в институт сказал, что Горюн еще в кассах, когда и какой рейс – неизвестно, но специалистов отправляют по мере накопления. Миша Злыднев принес пачку денег от своей стройбригады – зачем нам командировки, этого хватит. Он перевез на машине все грузы для упаковки к Петровичу – напротив МИФИ. Надо собираться и ждать. Я заехал на Беляево в химчистку, взял рубашки (а то еще когда доведется). Дома заварил чай, позвонил Бобу (Борису Фомину) и мы согласовали Положение о летнем чемпионате. Поколебавшись, набрал номер Горюна и удачно – Шура только вернулся и начал звонить всем. Рейс из Внуково, в 18.00. Нет, заезжать за мной не надо, сам доберусь – от метро «Коньково» близко. Сейчас 14.00. Темпы возросли. Гора выложенных вещей стала исчезать в рюкзаке. Пришла с работы Алена.

– Вы когда?
– Сейчас.

Попрощались. Семья у меня выдержанная, с пониманием - без охов и ахов. По сугробам добрался до остановки, явно опаздывая. Автобуса нет. Одно такси мимо, другое мимо. Наконец таксист средних лет:

– Во Внуково давай, но мне надо на заправку около Юго-Западной.
– Ну, давай хоть так, а то опаздываю на спецрейс в Ереван, помогать братской Армении. Собрали вот альпинистов-спасателей.
– А когда рейс? А-а. Да-а, тряхануло их здорово, такие разрушения.

И он повернул в сторону Внуково. День траура, дежурит много милиции. Народ чистит от снега остановки. Доехали быстро. Войдя в аэровокзал, услышал:

– Горноспасателя Петрова просят пройти на посадку.

Неужто меня? У входа на регистрацию давка. Рюкзак и решительность лучше пропуска и я прохожу без билета, даже не предъявляя паспорта. На посадке долго выясняем, что к чему. Почему рейс раньше? А вы в списке? Да-да. Смотрим список – 18 человек, в основном 1966-67 годов рождения – ни одного знакомого. Не тот Петров. Я с ним сталкиваюсь, продираясь обратно, бросив на всякий случай у багажа свой объемистый рюкзак.

Выбравшись к регистрации, наткнулся на своих – они таскали рюкзаки. Давка на входе возросла, и мы продираемся сквозь толпу, теряя ящики и рюкзаки, перекрикиваясь сквозь гам. Групповой билет на 11 человек. Нас только 7. Злыднев поехал. Романов срочно заболел. Мосунову дозвониться не удалось – он думает, что летим в воскресенье или понедельник. Яшин должен успеть. Зенкевич под вопросом. Сергея и Олега еле удалось протащить через матрацы и кипы одеял мосстроевцев. Дамы на регистрации начинают срываться на крик. Милиция старается поддержать порядок посадки, хотя все ко всем с пониманием и доброжелательно. В конце концов, все проходят.

У нас четыре лишних места. Пошли искать Сергея Жученко - сержант милиции провела нас через другой выход, где никого. Миша ушел, а тут объявили посадку на Ереван. Сразу толпа с тревожными, суровыми, заплаканными лицами, с коробками и тюками стала накапливаться и надвигаться. Неожиданно мелькнул Игорь, исчез.
– Вон, кажется, ваш, подтянул штаны и пошел – сказала аэрофлотша.

Вдруг Игорь снова вынырнул, и мы его впустили. Вернулся Миша. Долго ждали посадки, окружив свои ящики и рюкзаки.

Наконец, разместились в широких креслах салона первого класса. Кабина перед нами и мы слышим все переговоры экипажа. Стали ждать. Вызвали Шуру – кто-то еще пришел. Появился Зенкевич. Жученко летит завтра со своими. Зря не взяли Костюхина.

Пять часов сидения в самолете. У Мосстроя 4 тонны груза. Перегруз. Загрузили группу корреспондентов. Командир попросил их выйти. Перегруз. Потом они вернулись. Потом снова вышли. Потом прибыли на четырех «Рафиках» врачи. С ящиками и детской барокамерой. Командир жестко сказал:

– Придется принимать новое решение. Сливать часть топлива и лететь через Минводы с дозаправкой. У нас кончается ресурс работы без отдыха.

Они с врачом поехали звонить. Возникла угроза, что летим в два ночи с новым экипажем. Стало душно. Народу разрешили курить в конце салона. Включили вентиляцию. Пожилой армянин лежит поперек кресел. Две женщины бледны. Строители, кажется, уже навеселе. Приехал командир, молча прошел в кабину. Загрузили корреспондентов.

И пошли на взлет. Могучий Ил-86 необычно дрожал от натуги. Долгий-долгий трудный разгон. Кажется, мы никогда не оторвемся. Все притихли, затаились. Только в самом конце полосы земля ушла вниз. Облегченный вздох. Взлет в 22.30. Мы улетаем в ночь. И пошли сразу на Ереван. Рейс, который ушел на час раньше нас, сел в Сочи. Нам повезло. Я потом слышал много рассказов, с какими приключениями за двое-трое суток с взлетами, посадками и возвращениями, добирались другие.

В аэропорту «Звартнотц» сели нормально, разгрузились и нас сразу направили в штаб ВЛКСМ. Те отложили все до 9 утра и предложили разместиться в двух служебных комнатах. Мы нашли закуток у буфета, рядом с видеобаром, перетащили рюкзаки и собрались ночевать. До утра все равно тишина. Здесь нет снега. По-осеннему тепло. Я бывал здесь много раз на семинарах. Только начали раскладываться – подошли двое из Профспорта.

– Вы альпинисты? Вы нам очень нужны. Сейчас будет рейс на Ленинакан.

Комсомольцы разместились на нашем месте. Толя отвоевал у строителей пропавшие рюкзаки с продуктами и коробку. Не успел только найти ящик с печеньем. Но это мелочь - в суете «Внуково» они по ошибке сунули в свой багаж. Загрузили рюкзаками Волгу-пикап. Поехали в старый аэропорт.

– У вас такое горе – вы ведь теперь помиритесь с азербайджанцами из-за Нагорного Карабаха, надо помогать соседям в беде? - спросил я.
– Везиров приезжал. Оны нам прислали самолет с кровью и мэдикаментами. Ми его отправили обратно в Баку – последовал ответ.

Больше я не задавал вопросов. На стене в аэропорту висит объявление о комиссии для беженцев из Азербайджана.

Рейс уже ушел. Здесь еще одна группа альпинистов из Москвы. Стали ужинать. По местному 4 утра – значит, завтракать. Ну, главное, что мы кому-то нужны. Комсомольцам в штабе сказали, что больше добровольцев не надо, энтузиастов уже много. Нужны специалисты. Два сварщика около нас с грустью сетовали, что никому не нужны, надо ждать утра.

Поесть не успели – пришел автобус. Загрузились, собрали вместе 4 автобуса и поехали. Тьма кромешная. У выезда из аэропорта и изредка по дороге стоят БМП. Солдаты греются у костров. Комендантский час не отменен. Вскоре автобус сломался. В открытую дверь кто-то заглянул. Знакомое лицо – ба, да это же Сережа Колокол, за ним Игорь Буймала – мы вместе ходили летом по Фанским горам. Новороссийцев здесь уже 60 человек, 7 альпинистов. Камаз с продуктами. Мимо проехала «Скорая» с сиреной и мигалкой. Военный высунулся из шатровой палатки с трубкой телефона в руках и позвал в темноту:
– Приведите сюда этого человека, который видел, как упал самолет.

Позднее мы узнали, что речь шла об ИЛ-76, который врезался в гору. Тронулись и ехали несколько часов с остановками у постов. У въезда в Ленинакан – длинный хвост легковушек. БМП, солдаты у костров. Кончается ночь. Частники создали накануне пробки, теперь их не пускают. В целом асфальтовое шоссе в норме. Едем по городу. Стали попадаться развалины. Кое-где прожекторы и механизмы у нагромождений – работают. Город темный. На площади скопление машин. Развалины церкви, рухнувшие дома, надломленные крыши. Горы книг в развалинах библиотек. Штабеля гробов – черные, красные. Большие, маленькие. Мебельная фабрика выпускает только это. Французы в красном. Их собаки, теплоприборы англичан помогали найти живых. Стало светать. На площади нашли штаб в доме с массивным сводчатым потолком. Пробрались сквозь толпу в небольшую комнату. Все сгрудились вокруг стола, заваленного бумагами и записками. Седой аккуратный, с приглаженными волосами человек сидит во главе и разбирает – кто и куда.


Площадь
– Да, вы нужны. Пишите короткую записку – кто, сколько, откуда. Вот вам объект, вот ваш провожатый. Если срочно потребуетесь как альпинисты - пришлем записку. Понимайте как срочную просьбу. Взять снаряжение.

И вот мы у входа и тут сталкиваемся с Вовкой Мельником. На площади другие инструктора «Джайлыка» – Кузя (Володя Кузнецов) и Резо (Саша Резниченко) у Рафика – сухумские физтехи только что приехали. С трудом выбираемся из пробки. Краны, грузовики. Передвижные электростанции в кузовах, цистерны. Выдают хлеб, лаваш, минералку. Бесплатно, всем, кто подходит.

Едем. Женщины в черном, кто несет одеяла, кто буржуйку. По улицам ряды бутылок. Везде гробы: на обочинах, торчат из багажников легковушек, или сверху на машинах. Разрушений меньше, чем писали. Рухнули девяти и более этажные дома. Телевышка стоит. Много техники.

Приехали, выгрузились. Уже рассвело. Наспех поставили палатки во дворе, подальше от полуразрушенного дома. Переоделись. И пошли через дорогу. Многие надели альпснаряжение, страховочные пояса, но это оказалось не нужно. Надо просто разбирать развалины. Дом был старый, раствор слаб. Туфовые стены развалились на пыльные обломки. Все четыре этажа лежат на первом. Плиты перекрытий двух этажей лежат друг на друге. И вдруг осознаешь, что там, между ними, люди. Бродят вокруг отрешенные родственники. Женщины в черном почти не плачут.

– Ой, не кидайте сюда. Там лежит мама.
– Я вытащил жену. Сын вот здесь, жив. Еще сын – отвез госпиталь вчера. Там дочка, семь нет. Она еще вчера звала – папа, папа!

Мы начинаем перекидывать вниз туфовые блоки, трубы, телеантенны. Рядом провода. Город обесточен. Нет воды, ее привозят. Техники мало. Вступает в дело бульдозер, потом экскаватор и постепенно работа идет. Много армян. Местные жители и приезжие упорно разбирают развалины с самого начала катастрофы. Не первый день, как мы. Кран помогает стащить балки перекрытий. Попадаются вещи, одежда. Чудом уцелевшие кофейные чашечки, сделанные с армянским изяществом. Звякает железо. Новая целая сковорода. Рядом сплющенные кастрюли. Детская книжка, тетради. Отец со слезами прижимает к груди цветное фото, найденный альбом.

Появляется ход среди нагромождений вниз, в глубь дома. Надо лезть - может быть, там зажат кто-нибудь живой? Шура Горюн обвязывается и лезет с фонарем. Ему удается спуститься на этаж куда-то к подвалу, но на крики никто не откликается. Я пытаюсь залезть в ту же полость с другой стороны, но перекрытия преграждают дорогу. Страшно, если все это рухнет.

Мы выбираемся наверх. Пока намечаем новую цель осмотра, что-то произошло - упали какие-то вещи с соседнего дома. Армяне бросились с развалин вниз, во двор, подальше от стен – и замерли, озираясь. Возможно, произошел очередной толчок, небольшой силы. Люди долго стоят поодаль как столбы и не помышляют вернуться на развалины. Это какой же в них страх должен быть.

Приехала «Скорая» – как у вас, все в норме, в обморок не упал никто? Давайте спирту нальем, выпейте. Не хотите? Что, серьезно не будете? «Скорая помощь» уехала и больше не появлялась. Отказ от спирта их поразил, что ли? Поняв, что армяне скоро к раскопкам не вернутся, мы продолжили работу. Каждый обломок, летящий вниз, дает облако пыли. Пыль везде, она оседает на одежде, на губах и вскоре все приобретает вкус пыли. Стены этого дома были слабы и при разрушении охотно превращаются в пыль.


Вместе с жильцами
Пришли другие армяне. Они уволят нас по очереди, по три человека от развалин, заводят в автобус, кормят и наливают коньяку. Это из Еревана приехали сотрудники института на воскресенье и помогают, чем могут. Дали нам трехлитровую банку с соком.

После двух пошел дождь. Все промокли, но стало меньше пыли. Ближе к вечеру показался рояль. Еще звенят струны, отзываясь на прикосновение к клавишам, но на нем каменное крошево под вставшими на дыбы плитами. У телевизора цел кинескоп, он не разбивается, даже когда его швыряют в груду обломков. Выше извлекли молодую женщину. Она лежала на столе в кухне. Почти цела, но вся синяя. Везде трупный запах. Лезем в щели, находим под завалом ходы в квартирах, но живых никого нет. Соседи извлекли троих. По словам жильцов, еще 7 - 10 человек под обломками. В одном месте запах был от сгнившего в холодильнике мяса.


Гавшин в работе
День идет к вечеру. Разобрали два этажа, но девочку не нашли. Все благодарят, предлагают еду, водку, дарят сигареты. После ужина пошли продолжать, но механизмы уехали, а без них много не натаскаешь. Воды нет. Уже в сумерках отправились искать воду. В городе солдаты ходят по два-три человека в бронежилетах с резиновыми дубинками. Армяне говорят, что солдат у них не трогают. Вышли на площадь, как нам показали, здесь с машин раздавали бесплатно пайки, хлеб. Строители дали нам ящик минералки в бутылках. Принесли к себе для питья и чая. Разожгли примуса, поставили воду. Спины и шеи болят у всех, ноги и руки гудят, все в пыли. Протерли лица влажными тряпками. Мы уже сутки на ногах.

Принесли из института кресло. Уселись. Холодная земля, лишь слегка присыпана снегом. Сергей уселся и схватил банку с соком:

– Сейчас я ее по нашему открою!
Поставил банку на камни под правый локоть и ударил локтем по крышке.
– Стой, разобьешь. Да прекрати ты, поранишься, не дай бог - здесь же везде зараза трупная.

Но было поздно. Огромный Сергей вошел в раж. Удар, еще удар – и банка разлетелась, а крышка, хоть и вдавленная, осталась на горлышке. По ладони Сергея густо потекла кровь, и все кинулись доставать бинты и пластырь из своих аптечек. Забинтовали, успокоились.

У костра обсуждаем находки – будильник, показывающий 11.47 – это время толчка. Ковры, скарб люди уносят в частные дома. В многоэтажках не живут. От некоторых из них остались стены. Однако отель на площади Звезды цел. В сувенирном магазине горит много свечей. Узлы с вещами на улицах. Лежат матрацы. Местами валяются чемоданы. Жизнь брошена под откос. Люди живут под небом или в палатках. Одну палатку мы дали жителям. А наши соседи поселились в одноэтажке – контора, машинки, бумаги. Надо спать. Завтра все с начала.

Однако не спится, и мы отправляемся втроем гулять вверх по улице. Полная темнота, патрули. По сторонам чернеют то целые дома, то развалины. На них никто не работает. Пройдя с километр, видим левее ярко освещенный прожекторами участок развалин. Там надрывается экскаватор, копошатся солдаты. Это Треугольник – район, где жили офицеры с семьями и солдаты в казармах. Здесь даже на расстоянии особенно устойчиво ощущается сладковатый запах трупов. Картина разрушений подавляет, и мы поворачиваем обратно, к себе домой, к палаткам.

Далее >>

© 1999-2024Mountain.RU
Пишите нам: info@mountain.ru