|
Автор: Александр Дементьев, Красноярск
Казбек, четверть века назад. Часть I
Тучи над Дарьяльским ущельем только что разошлись и сквозь разлом склона выглянул белый купол вершины, заслонивший заходящее солнце.
Мкинвари, по-грузински, «высокая-даже-для-орлов», царит надо всей округой, взметнувшись вверх плавно закруглённой пирамидой. Выше всех, больше всех и самая красивая.
Высоко над прорезанным Тереком ущельем уходят вверх длинные гребни, переходящие в скальные рёбра подпирающие Казбекское плато. Между ними стекают вниз Девдоракские ледопады, а с юга, куда Мкинвари, или Казбек обрывается ступенчатыми скалами, его витком спирали опоясывает Гергетский ледник.
С утра, слегка заблудившись и перепутав два хребта, греюсь под солнцем, лёжа на травянистом острове среди пятен снега. Впереди вламывается в долину Девдоракский ледопад, а справа высоченный склон хребта Барт-корт, куда предстоит подниматься. Только я уже успел устать, спускаясь сюда с Арч-корта по диким зарослям стланика и крутому кулуару с твёрдым снегом.
Внизу показалась идущая по дну долины вчерашняя группа, «оранжевых». Большая часть снаряжения у них из оранжевого капрона, а потому видны издалека и легко узнаваемы. Вот, они дорогу знают, не то, что некоторые.
На майские праздники 89 года решил съездить, ознакомиться с Казбекским горным узлом Кавказа. Намерения подниматься на сам Казбек у меня не было, просто хотелось поглядеть, насколько это мне по силам, а также прогуляться по окрестным нарзанам и Кельскому вулканическому плато. Но вышло всё иначе, оставив мне одно из самых приятных воспоминаний из горно-туристской биографии.
В Минеральные Воды прилетел утром. Погода была ветреная, прохладная и неприятная. Да ещё после шести часов в самолёте и свалившихся проблем с автобусом, в Орджоникидзе решил ехать на такси. Что тоже не сильно большое удовольствие, поскольку ещё шесть часов. Спасибо водителю, видя, что я уже почти «никакой», подвёз меня прямо к промежуточной остановке автобуса идущего из Орджоникидзе на юг, не знаю, куда. Но дорога-то одна, - военно-грузинская, и вскоре я выпал из автобуса в местности именуемой «Гвилети». По идее, тут должно было быть село, только ничего похожего не наблюдалось, да и ладно. Зато отсюда отходило боковое ущелье, по которому, согласно преданиям, в прежние времена врывался в Дарьяльское ущелье сель, перегораживающий сам Терек.
И тут, как по-волшебству, куда-то подевались все неприятные ощущения, голова перестала болеть, живот урчать, а ноги качать на ровном месте. Такого резкого прилива сил и улучшения настроения просто не могу больше припомнить. Я, конечно, слыхал о таком понятии как «эйфория» в первые часы приезда в горы, но на себе испытал лишь однажды, именно тогда.
А неподалёку собиралась в путь колоритная группа из десятка человек.
Первая встречная группа в Дарьяльском ущелье.
Только собирались они долго, и я пошёл своей дорогой. Уж точно, своей. На левый по ходу склон взбиралась приятная тропа, по которой очень быстро выходил набор высоты. И за пару остававшихся до сумерек часов, я, совершенно без напряжения, поднялся примерно до половины высоты склонов Дарьяльского ущелья. Но тут уже стемнело и пришлось устраиваться на ночёвку. А утром настало время подумать.
Утро на Арч-корте.
Утром до меня дошло, что я забрался не на тот хребет, и вместо Барт-корта, нахожусь на Арч-корте, причём, довольно высоко. Дальше вверх уже начинался снег, а над ним маячил и купол Казбека.
Вид с Арч-корта на Казбек.
Понятное дело, терять такую высоту не хотелось. Можно было попробовать и дальше подниматься по Арч-корту, а там уже рассматривать варианты по ходу дела. Или следовало спуститься вниз и перейти на соседний хребет, прекрасно отсюда просматривающийся. Мне, конечно, было известно, что на Казбек ходят двумя классическими путями, - по Барт-корту и по Гергетскому леднику. А вот насчёт Арч-корта, который примыкает к Казбеку правее подковы под скалами Дракона, сведений не было. Короче, решил спускаться направо прямо здесь, не возвращаясь назад. Это потому что в нижней части склона Арч-корта должна была находиться старая дорога, которой когда-то пользовались при добыче медной руды.
Вид с Арч-корта на Барт-корт и Девдоракский ледник.
С трудом, но спуститься удалось. В-основном, достал лишь крутой кулуар, забитый фирном. Но спускаться не по кулуару вышло бы ещё хуже. Старая дорога в нижней части склона действительно имелась, но ниже по долине она была перекрыта многочисленными снежными конусами. Наверное поэтому никто по ней и не пошёл. А что представляет собой путь по дну долины от Гвилети, я и до сих пор не знаю. Но все нормальные прошли именно там, значит, ничего особенного.
Таким образом, по оставшемуся участку дороги я и вышел к остаткам развалин управления медного рудника. Отсюда просматривались также и остатки серпантина на северном склоне Арч-корта, где, собственно, и добывали когда-то руду.
Отсюда склон хребта Барт-корт смотрится тёплым, почти бесснежным, но подавляет своей величиной. Уселся на траву в его нижней части и морально готовлюсь лезть. А группа, пришедшая снизу, уже подо мной на снежниках.
Та же группа на снежнике около развалин управления рудника.
Несколько часов спустя, медленно лезу на Барт-корт, гребень которого, кажется, и не думает приближаться. Поодаль, в разных местах, лезут и другие, словно разноцветные муравьи на зелёно-жёлтом весеннем склоне. Высоко-высоко над хребтом срез плато, а над ним, почти совместившись со слепящим солнцем, плавает прозрачным полукругом вершина. Неужели её смогут достичь все эти люди, едва шевелящиеся на крутой траве? Гора скорее принадлежит небу, чем земле, как по цвету, так и по высоте над головой. А по склону так и ползут цветные муравьи к далёкому зазубренному гребню.
Казбек, сливающийся с небом.
Как обычно и бывает, гребень хребта оказался рядом как-то неожиданно. Простые разрушенные скалы, а с них на меня мрачно взирают несколько горных козлов. Так и кажется, что хотят сказать: «ходят тут всякие…». К моему удивлению, оказалось, что козлы общаются между собой с помощью свистящих звуков, похожих на птичьи голоса. Посвистели, и ушли с дороги.
Гребень хребта Барт-корт.
А далеко внизу, над Дарьяльским ущельем потянулись облака, но жидкие и не страшные.
Вечерние облака над Дарьяльским ущельем.
Утро следующего дня на верху Барт-корта просто великолепное. В шесть утра вылезаю из палатки и любуюсь окружающими видами. А группа, с которой связался вчера, ещё спит. Похоже, наша стоянка была у того самого озера, которого мы не разглядели подо льдом и снегом.
Освещённая с востока вершина вначале молочно-белая, вскоре приобретает золотистый оттенок. Дно долин ещё тонет в утренних сумерках, а здесь все подсвечено рассветом, с контрастными тенями от скал. Ниже нас ещё несколько групп палаток расположившихся на плоских площадках хребта.
Стоянка у замёрзшего озера на Барт-корте.
Шесть утра. Казбек на рассвете.
Рассвет над Дарьяльским ущельем.
Стоянки ниже гребня.
Золотистый снег. Казбек, освещённый утренним солнцем.
Казбек через десять минут после рассвета.
Группа, спящая у озера, вполне симпатичная. Вчера вечером они сами предложили мне идти вместе. Я немного засомневался насчёт своей коммуникабельности, но уговорили. А чего ломаться? Я, хоть и одиночка, но не по натуре, а по причине отсутствия организаторских способностей. В своё время, поняв, что никакой коллектив для хождения по горам мне сколотить не удастся, я и решил ходить один. А то, и жизнь пройдёт, что является вполне обыденной мыслью в девятнадцать лет. А тут, сами предлагают, да и ребята понравились. Официальная регистрация, четыре парня, две девушки, лавинная лопата и огромная банка медикаментов. Руководителя зовут Костя, молодую девушку Вера, старую девушку Люба, остальных я забыл.
Кажется, мы пока-что на Барт-корте первые, но скоро, судя по количеству палаток внизу, здесь станет тесно от народа. А что же тогда делается на более простом пути по Гергетскому леднику?
Хребет Барт-корт с Хмаурой в средней части.
Девдоракский ледник сверху.
Народ проснулся.
Вид на Казбек от озера.
Казбек поздним утром.
Хребет Арч-корт с носатыми статуями на гребне, упирающийся в скалы Дракона и собравшиеся в путь туристы.
Считается, что от озера до вершины два дня пути. Стало быть, мы нуждались в двух днях хорошей погоды. Но вышло только полтора, хотя, могло быть и хуже. Как, например, в те же самые дни на Эльбрусе, где по причине непогоды погибло несколько человек, о чём я узнал уже в самолёте на пути домой.
А пока что, мы собрались и двинулись вперёд. Сначала по широкому, разветвлённому рельефу, между осыпными буграми и снежными пятнами, а потом по всё более крутому и сужающемуся гребню.
Люба и Вера завязли в снежном пятне.
Вылезли.
Идём по «ложке» широкой нижней части хребта.
Впереди гребень Барт-корта, Хмаура и край Казбекского плато.
Постепенно хребет сужается и заостряется.
Вскоре путь преградил косой жандарм, наклонно нависающий с гребня слева направо. Маленько потоптались и решили обходить слева, по крутому скально-осыпному склону. Там не очень-то лезлось, но всё же удалось выкарабкаться наверх и бросить вниз верёвку.
Обход косого жандарма по осыпи слева.
Люба и Костя выше косого жандарма.
Вскоре за косым жандармом возник симпатичный скальный палец, который всем понравился и подвергся массированному фотографированию. Слева по ходу палец обрывался крутыми скалами, а справа умеренной крутизны снежником, по которому, тем не менее, не хотелось бы улететь вниз. И, потом, я что, зря взял с собой скромный набор скальных крючьев? И впрямь, больше и места не встретилось, где можно было бы это железо, точнее, титан, приложить хоть с какой-нибудь логикой. Поэтому, Костя сел на страховку, а я взял молоток и полез в обход пальца, обвешавшись своими причиндалами, словно и впрямь, альпинист. Один крюк заколотил на повороте, потом накинул большую петлю на вертикальный каменный выступ, а, выйдя на гребень, заложил в щель титановый клик как закладку. А потом вернулся назад и сел фотографировать.
Обход пальца справа.
Палец гребня и плывущий в небе Казбек.
Вера и Люба всё время держались вместе, и чаще всех попадали мне под фотоаппарат. Странно, но девушки даже с рюкзаком и сзади выглядят привлекательнее парней. Сами можете оценить:
Люба и Вера, выше пальца, лезут вверх.
Ну, и остальные следом.
За всем, за тем, нас у пальца догнали идущие сзади группы и, не подумав, стали просить не снимать верёвку. Да, ради Бога. Только принесите вечером на стоянку под Хмаурой. Таким образом, пошли дальше, разгрузившись на три килограмма.
Палец с навешенной верёвкой и косой жандарм на заднем плане.
Дальше по гребню рельеф оказался приятным, с моей точки зрения. Простые, хотя местами и крутые скалы, фирновые взлёты и ни одного реально опасного места, откуда была бы возможность улететь. А окружающие виды великолепны, что и характерно для гребневого маршрута при хорошей погоде. К тому же, ребята шли таким темпом, что было время пофотографировать и поглядеть по сторонам.
Вера на снежном взлёте, под прицелом фотоаппаратов со всех сторон.
Теперь лезет Костя.
«Стреляю» сверху всех по-очереди.
Ближе к Хмауре гребень Барт-корта сужается и становится более крутым. Здесь, местами, вырублена скальная тропа, а на одном из выступов остатки фундамента «Ермоловской хижины». Судя по всему, хижина была маленькая, метра три на три, и сделана из окружающих камней. Странно подходили к восхождениям люди прошлых веков. А на Казбек ходили ещё во времена Пастухова, и, в основном, по Барт-корту. Не лень им было рубить скалы и строить хижины из местного материала, вместо того чтобы сшить палатку для ночлега и преодолевать скалы элементарным лазанием. Тем более, местные, которые запредельными по трудности никак не назвать.
Дальше скалы с местами вырубленной тропой.
Люба, похоже, устала.
А мужчинам, вроде, ничего.
На последних снимках, далеко внизу, справа, видна старая дорога к управлению рудника, и, вероятно, тот самый снежный кулуар, по которому я слезал с Арч-корта.
Шёл отряд по Барт-корту…
К площадкам под Хмаурой мы подошли как раз вовремя. Во-первых, к вечеру, когда вставать было уже пора, во-вторых, с оптимальной усталостью, а в-третьих, эти площадки ещё никто не успел занять.
Погода держалась прекрасная, Казбек отсюда смотрится рельефно, под солнечным светом с запада, и начинает показывать свою, более низкую, западную вершину. И уже не кажется таким недостижимым, как вчера.
Снизу принесли верёвку, и подвергли меня критике, поскольку, титановый клин вынули просто пальцами. Я спорить не стал, хотя, клин был заложен в вертикальную щель и вылететь при натяжении снизу не мог. А до него была петля на скале, с которой, уж точно, слететь не могла.
Здесь ребята угостили меня шипучкой. Я пришёл в восхищение, поскольку, что такое на горе стакан газировки, кто знает, тому объяснять не надо. А кто не знает, всё равно не поймёт. Впоследствии, поскольку у нас в Красноярске никакими шипучками в продаже и не пахло, я стал делать её сам, изготавливая адскую смесь из трёх равных частей сахара, лимонной кислоты и питьевой соды. При заливании водой эта смесь начинала извергать газы с такой силой, что забрызгивала всю присосавшуюся к кружке физиономию, провоцируя солнечные ожоги своими пузырьками и в разы превосходя по мощи нормальную шипучку. А появившиеся к тому времени пластмассовые бутылки раздувала до состояния палки. Каким образом моя шипучка отражалась на состоянии желудка, я и предполагать не хочу, потому что в те времена глотка ещё была лужёная, да и вскоре появились концентрированные соки.
После шипучки Вера, исполнявшая роль доктора, облила всем лица какой-то пеной от последствий солнца. Не знаю, сильно ли полезно, но всё равно, приятно. А потом сидели, смотрели вниз на усеянный палатками хребет и рассуждали на тему, кто круче, мы, или восходители прежних веков? По-совокупности факторов, решили, что крутизну следует признать одинаковой.
Казбек вечером, от подножия Хмауры.
Наш лагерь под Хмаурой.
Барт-корт на заходе солнца, усеянный палатками как птичий базар.
Утром погода снова прекрасная, но слегка заспались, потому что идущие снизу чуть не наступили нам на хвост. А не хотелось бы лезть на Хмауру по чужим следам. Но успели.
Казбек утренний, и уже двухвершинный.
Вера с техническими очками и фотоаппаратом советских времён.
Хмаура вполне идётся прямо в лоб, хотя, можно и обойти её справа по ходу, вокруг монолитного скального угла, что мы и сделали. За Хмаурой спуска нет, напротив, там мелкая осыпь, преходящая в слегка наклонное Казбекское плато. Вот тут нас уже настигла толпа народа. Впереди всех, похоже, знакомая оранжевая группа.
Снизу лезет куча колоритного народа.
Казбек с верхушки Хмауры.
Написание отзыва требует предварительной регистрации в Клубе Mountain.RU
|
Если у Вас по-прежнему проблемы со входом в Клуб Mountain.RU, пожалуйста, напишите нам.
|
|
 | Хмаура
Хмаура означает "шумная", и так назвают скалы над левым бортом ледника Гергети. Скорее это конгломератные останцы. При подъеме от метео вдоль ледника участок под Хмаурой камнеопасен.
http://alp.org.ua/?p=64292 | | | |
| поправочки
в тексте автор упоминает Хмауру, как верхную часть хребта Барт корт, однако правильней называть по другому(может быть Волгишка)
настоящие скалы Хмаура находятся с юго-запада Казбека по пути от метеостанции и к данному маршруту совсем отношения не имеют
Хмаура — от грузинского слова ხმაური (шум)
про эти скалы вы прочитаете в любом отчете, находятся они на карте здесь http://moitumago.files.wordpress.com/2011/06/khmaura-map.jpeg | | | |
| Хмаура
Название "Хмаура" для скал в верхней части маршрута по Барт-корту, выше "Волгишек", перед выходом на Казбекское плато, присутствует в путеводителе "Тепли, Джимарай, Казбек, - М.Физкультура и спорт, 1985. (Пономарёв С.В., Беднов Б.В.). В описании маршрута по Гергетскому леднику, там же, напротив, названия "Хмаура" нет. Кроме того, "Хмаура" упоминается и в записках Евгения Абалакова, военных времён, при кратком описании восхождения по Барт-корту группы офицеров, обучающихся основам альпинизма для действий в горах.
Все, кто поднимался вместе с нами также Хмаурой называли трапециевидное поднятие хребта перед выходом на плато. А о Хмауре над Гергетским ледником я впервые улышал лишь тут, на сайте. Интересно было бы узнать, что вообще это название означает? | | | |
|
При вводе Логина и Пароля,
